Онлайн книга «Порча»
|
«Сработаемся», – говорил он. И все же обидно, что без флигеля и конюшен… Вестибюль средней общеобразовательной школы номер один тонул в вечных сумерках. Фотографии медалистов, российский флаг, герань в кадках. Вахтерша, Тамара Павловна, листала глянцевый журнал на посту. За ее спиной уходила вверх широкая лестница. По ступенькам спускалась стройная женщина средних лет. В строгой блузе и юбке-карандаше, с косой, заплетенной сложным бубликом. – Крамер? Русслит? – Прибыла в ваше распоряжение! – Марина по-военному отдала честь и заулыбалась. – Вольно. – Женщина приблизилась, водрузила на нос очки. – Я, как и вы, рядовая. Ольга Викторовна Кузнецова, учу обормотов истории отечественной и зарубежной. – Очень приятно. «На ее уроках дети сидят тише воды», – оценила Марина. Ольга Викторовна коснулась пальцем подбородка новенькой. Покивала. – А вы – красотка. Бедные наши мальчики. – Я… – Марина стушевалась. – Да не краснейте. У нас тут все учителя – красотки. Так что вы нам подходите. – И мужчины? – сострила Марина. – Мужчин у нас, дорогая моя, раз-два и обчелся. Костров, слесарь… а, и еще ИЗО. Но, между нами, девочками, там надо разбираться. Марина засмеялась. Кузнецова ей понравилась. Если повезет – станет ее первой подругой здесь. Старшей подругой и наставницей… – Костров вам школу показывал? – Не успел. – Так я и думала. Вечно в хлопотах. Идемте, проведу экскурсию. Кузнецова взяла Марину под локоть. – Школа, как видите, большая. Даже чересчур. Сегодня все в Москву уезжают, набор мизерный. Комбинат загибается, трудоустроиться сложно. В девяностые у меня было три девятых класса. Три! А сейчас – один! – Вы так давно здесь работаете. – Страшно сказать – двадцать восемь лет. Как вы, после института, необстрелянной девчонкой пришла. Ничего, обстреляли. И мама моя, царствие небесное, здесь до шестидесяти семи здоровье гробила. У нас это наследственное. Марина зацепилась мысленно за маму Ольги Викторовны. Попыталась подсчитать, но математика давалась со скрежетом. Гуманитарий, она и таблицу умножения вымела из памяти, освобождая пространство для поэзии Серебряного века. – Спортзал. – Кузнецова отворила дверь в огромное помещение: добрых шесть метров до потолка, окна во всю стену. – Маты весной закупили, мячи. Спонсор у нас – Тухватуллин, директор мебельной фабрики. Костров на него чуть ли не молится. Вы в сентябре познакомитесь с его сынком, седьмой класс. И если у вас с ним не будет трудностей, я съем килограмм мела. Марина вспомнила практику, проблемного подростка, с которым, пройдя через трения и скандалы, они стали добрыми приятелями – до сих пор при случае переписываются в социальных сетях. – Библиотека, – сказала Кузнецова у запертой стеклянной двери. – По совместительству краеведческий музей. Ну это вы отдельно исследуете, когда выйдет Люба Кострова, библиотекарь. Там, вы знаете, директорская. Актовый зал, над ним – столовая, действительно неплохая. Только не заказывайте гороховый суп – дрянь. Они перешли в восточное крыло. Слева тянулись кабинеты. Информатика, химия, физика. – Вашу предшественницу, Ахметову, дети недолюбливали. Признаться, подавала она материал скучно, суконно. Уж до чего мне нравится Лермонтов, а на ее открытом уроке – уснула. – Я постараюсь вас не усыпить, – живо отозвалась Марина. Хотелось верить, что она умеет захватить аудиторию, внушить собственную зачарованность классиками, преподать с неожиданной стороны… – Педагоги у нас – штучный товар, все в одном экземпляре. Коллектив крохотный. Двадцать пять человек – считая уборщицу и поварих. – А если кто заболеет? – Болеть не нужно. Они уперлись в тупик – в мужской туалет – и пошли обратно, через вестибюль с сонной вахтершей – в западное крыло, зеркальное отражение восточного. – Не хочу вас пугать, – сказала Ольга Викторовна, – но школа держится на соплях. Слухи, что нас расформируют, циркулируют с нулевых. Часть кабинетов пустует. Постоянный недобор. В восьмом году на юге возвели микрорайон, Стекляшку. Марина кивнула, вспомнив кружок высоток за автовокзалом. – При микрорайоне построили школу. Компьютеры – не чета нашим ящикам. Пластик. Все с иголочки. Малышей отдали им. И родители, конечно, предпочитают сдавать детей в новую школу. Там углубленный английский, индивидуальный подход. Это мы – закостенелые. Когда педагог болеет, ученики бегут заниматься в Стекляшку. Костров договорился о смежных уроках. Он вообще молодец. Женский туалет в конце крыла был закрыт на ремонт. – Позавчера кран прохудился. Крыло плавало – воды по щиколотку. Затопило кабинет труда и подсобку внизу. Снаружи щебетали птицы. Окна в рассохшихся рамах… отклеившийся плинтус. «Да уж, – подумала Марина, – не первый сорт». Мысль все же вышла ласковой – так умиляются старому псу. На лестнице Кузнецова спросила: – Вы из Владимира, верно? – Из Владимирской области. Город Судогда. Во Владимире я закончила университет. – Значит, вам не привыкать к захолустью. – Мне есть чем себя занять. К тому же, мои предки отсюда. – Правда? – Ольга Викторовна вскинула тонкую бровь. – Прабабушка жила в Горшине в начале века. Потом уехала в Санкт-Петербург. Ольга Викторовна окинула спутницу уважительным взглядом. – Сегодняшняя молодежь корнями не интересуется совсем. – Бабуля была помешана на составлении семейного древа. – Стало быть, вы специально выбрали именно нас? – Не совсем. Но я увидела название поселка среди вариантов и тут же согласилась. «Вот сейчас, – шепнул внутренний голос, – пока не перевели разговор». Марина прочистила горло. – Ольга Викторовна, а школа старая? – Как посмотреть. Они шли по пустому коридору между окнами и запертыми дверями. Попискивал паркет. – Горшинской школе весной исполнилось сто лет. Но от прежнего здания сохранились лишь фундамент и теплица. В свою очередь, то кирпичное здание было еще старее – до революции оно принадлежало Стопфольдам, местной аристократии. Как вы знаете, Советы с аристократией не нянчились. Перед взором Марины проявилась фотография, бережно хранящаяся в семейном архиве: особняк на холме, выпуклые угловые ризалиты, черепичная крыша, треугольный фронтон, купола круглых башенок. У крыльца – усатый молодой франт опирается на трость, свободной рукой касается полей шляпы… |