Книга Семь мужей Эвелин Хьюго, страница 18 – Тейлор Дженкинс Рейд

Я посмотрела на него.

– Да, дурачок. Я без ума от тебя.

Он схватил меня и поцеловал. Получилось немного больно, потому что он укусил меня в нижнюю губу.

Я собиралась выйти замуж. На этот раз за того, кого любила. За того, кто вызывал у меня те чувства, которые я до тех пор лишь изображала в кино.

Как же далеко я была от той жалкой квартиры в Адской кухне.

Часом позже, на красном ковре, перед морем фотографов и репортеров, Дон Адлер опустился передо мной на колено.

– Эвелин Хьюго, ты выйдешь за меня?

Я всхлипнула и кивнула. Он поднялся и надел кольцо мне на палец. А потом подхватил на руки и закружил.

Оказавшись снова на земле, я увидела у дверей кинотеатра Гарри Кэмерона. Он похлопал вместе со всеми и подмигнул мне.

10

У нас была чудесная свадьба. Гостями – их набралось три сотни человек – занимались Мэри и Роджер Адлер. Подружкой невесты была Руби. Я надела платье из тафты под розовыми рельефными кружевами, с рукавами до запястий и кружевной юбкой. Идея принадлежала Вивиан Уорли, главной костюмерше «Сансет». Прической занималась Гвендолин – она стянула волосы назад, собрала в незамысловатый, но идеальный пучок и прикрепила к нему тюлевую вуаль. Какого-то своего свадебного плана у нас не было; почти все строго контролировалось Мэри и Роджером и людьми со студии.

Дону полагалось сыграть ровно ту роль, которую наметили для него родители. Но уже тогда я видела, как он старается выйти из их тени, превзойти их звездные достижения. Ему с детства внушили, что слава – это единственная достойная стремления цель, и мне нравилось в нем то, что он всегда был готов стать центром внимания в любой компании, потому что все его обожали. И пусть в глазах одних наша свадьба была причудой, наши чувства любви и преданности друг другу были искренними и священными. Когда мы с Доном посмотрели в глаза друг другу и, держась за руки, произнесли «да» в зале отеля «Беверли-Хиллз», весь мир исчез для нас, хотя там собралась добрая половина Голливуда.

Ближе к концу вечера, уже после того, как отзвенели свадебные колокола и нас объявили супружеской парой, Гарри отвел меня в сторонку и спросил, как я себя чувствую.

– Прямо сейчас я – самая знаменитая невеста в целом мире. И чувствую себя великолепно.

Гарри рассмеялся.

– Будешь счастлива? С Доном? Он позаботится о тебе?

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

В глубине души я верила, что нашла того, кто понимает меня или во всяком случае ту меня, которой я старалась стать. В девятнадцать лет мне казалось, что Дон – это мой хеппи-энд.

Гарри обнял меня одной рукой.

– Рад за тебя, малышка.

Прежде чем он убрал руку, я успела схватить ее. После двух бокалов шампанского мне было легко и весело.

– Как так получилось, что ты никогда ничего не предпринимал? Мы же знаем друг друга несколько лет. Ты даже в щечку меня не поцеловал.

– В щечку, если хочешь, поцелую, – улыбнулся Гарри.

– Я не это имела в виду, ты прекрасно знаешь, о чем я.

– А ты хотела, чтобы что-то случилось? – спросил он.

Меня не тянуло к Гарри Кэмерону, хотя он, несомненно, был привлекательным мужчиной.

– Нет, не думаю.

– Но ты хотела бы, чтобы я хотел, чтобы что-то случилось?

Я улыбнулась.

– А если и так? Разве это плохо? Я – актриса, не забывай об этом.

Гарри рассмеялся.

– Что ты актриса, это у тебя на лице написано. Я об этом ни на один день не забываю.

– Тогда почему, Гарри? В чем дело? Скажи мне правду.

Гарри сделал глоток скотча и убрал руку.

– Это трудно объяснить.

– Попробуй.

– Ты молода.

Я качнула головой.

– Большинство мужчин, как мне кажется, не считают это проблемой. Мой муж, например, на семь лет меня старше.

Я посмотрела на мать Дона, танцующую в центре зала. Мэри и в пятьдесят с небольшим оставалась роскошной женщиной. Прославилась она в эпоху немого кино, но до ухода успела сняться в нескольких звуковых. Высокая, представительная, с лицом, характеризуя которое прежде всего хотелось сказать поразительное.

Гарри сделал еще глоток и поставил стакан на стол.

– История эта долгая и непростая, – задумчиво сказал он. – Что же касается твоего вопроса, то отвечу так: ты не мой тип.

По тому, как Гарри это произнес, я поняла, что он намекает на что-то. Он не интересуется девушками вроде меня. Он вообще не интересуется девушками.

– Ты мой самый лучший друг, – сказала я. – Ты ведь знаешь?

Он улыбнулся, как мне показалось, с облегчением. Пусть и не напрямик, Гарри признался и все объяснил, а я приняла его признание и объяснение.

– Знаю?

Я кивнула.

– Ну, тогда ты будешь моей.

Я подняла бокал.

– Лучшие друзья рассказывают друг другу все.

Он поднял стакан и усмехнулся.

– На это ты меня не возьмешь. И не надейся.

Продолжить разговор нам не дал Дон.

– Не против, Кэмерон, если я потанцую со своей невестой?

Гарри поднял руки.

– Она вся твоя.

– Так оно и есть.

Я взяла Дона за руку, и мы закружились в танце. Он посмотрел мне в глаза, в самую их глубину.

– Ты любишь меня, Эвелин Хьюго?

– Больше всего на свете. А ты любишь меня, Дон Адлер?

– Люблю твои глаза, твою грудь, твой талант. Люблю за то, что у тебя ничего нет сзади. Люблю в тебе все. Так что сказать да было бы преуменьшением.