Книга Отмели космоса, страница 18 – Антон Якушев

Вернувшись и сев обратно на своё место, я не спеша приступил к трапезе, слушая ленивые переругивания коллег. Между делом поинтересовался, не желает ли Гнидой вернуть мне мой нож. Он заявил, что никакого ножа не было. Как и предполагалось.

Спустя ещё какое-то время прибыл капитан. С ним пришёл человек в светлом кремовом костюме. Несколько пальцев протезировано, из-за костюма не видно, где ещё недостаёт органики. Гнусная рожа. Не в смысле того, что она была пропита или что-то подобное, просто никакого доверия не вызывала. Исключая последнее, он выглядел нетипично для этого места.

Они сели за стол, после чего лицо пижона скривилось. Причиной тому, как я догадывался, была Двадцатка, оказавшаяся по левую руку от него, и исходящий от неё запах, который можно было различить даже в пёстром букете ароматов этого бара. Он поискал взглядом другое место, но капитан сел рядом, и пижон передумал. Бубнов взял слово.

– Это Сэнду, посредник работодателя, будет сопровождать груз. Риски их не устраивают, поэтому они хотят изучить каждого члена команды. В общем, выполняйте его приказы. И это. Не выделывайтесь. – После этих слов Бубнов, чуть помедлив, встал обратно и двинулся к бару.

«Не выделывайтесь». Обычно это подразумевается. Никто не хочет оскорбить или обидеть заказчика – он нам деньги платит. Это понимали все, даже Флюгер. Но Бубнов сделал на этом акцент. Что это значит? Не знаю.

– Давайте по порядку, – открыл рот Сэнду. Даже голос у него был пижонский – неприятный такой, будто маслянистый. – Инес Лигай.

Инес поперхнулась дымом, а я напрягся. Это были её настоящие имя и фамилия. Мы всегда пользовались фальшивыми в целях безопасности. Всегда. Ладно, имя, но какого чёрта он назвал её настоящую фамилию?

Я вопросительно оглянул присутствующих. Доржи испытывал похожие эмоции. Остальные никак не отреагировали, лишь Гнидой демонстративно смотрел в потолок.

– Я, – откашлявшись, Инес отозвалась. – А почему по имени-фамилии?

– Так надо. Профильное образование, стаж пилота? – Сэнду говорил как бюрократ со стажем.

– Высшее пилотское, профильное. Вторым номером была суммарно три года.

– Сколько летаешь между планетами? – голос пижона звучал раздражённо.

– Говорю же, три года, – ответный взгляд Инес выражал недоумение.

– Изъясняйся понятнее, без этих словечек.

Так, а это интересно. Это даже не какой-то особенный жаргон, это почти официальный термин. Если Сэнду не знает этого, то значит, что он вообще ни черта не смыслит в межпланетных перемещениях.

– Сколько различных кораблей пилотировала?

– Четыре.

– Федерального образца?

– Только во время обучения.

– Нитто Пиковски, – пижон перешёл к следующему имени.

– Среднее медицинское. Неоконченное, – Гнидой продолжал смотреть в потолок, пока говорил. – Двадцать лет практики.

– Судимости? – Сэнду раздражённо сверлил глазами Гнидого, а тот продолжал смотреть вверх, одновременно доставая из кармана пачку каких-то курительных палочек местного производства.

– Халатность, подделка документов, мошенничество. Ах да. – Гнидой наконец ответил взглядом на взгляд. В нём читалось одновременно и веселье, и раздражение. – И контрабанда.

– А как же наркоторговля? – Сэнду бросил эту реплику так, будто пытался подловить оппонента на чём-то.

– А это подлог. Вручили в подарок, когда за незаконную трансплантацию судили. – Он улыбнулся и закурил.

Я не понимал, что происходит. Заказчик заказчиком, но чтобы Гнидой честно отвечал на такие вопросы – такого ещё не было ни разу. Кажется, работодатель очень серьёзный, и, кажется, только Бубнов да, видимо, Гнидой в курсе подробностей.

– Ян Дрейфус. Ты вообще кто? – Признаться, это не тот вопрос, который я ожидал от Сэнду.

– Первый помощник капитана.

Если я правильно понял, этому человеку нужны простые и понятные ответы. Смысловая нагрузка в них необязательна.

– Образование? Судимости?

– Без судимостей. Высшее, гуманитарное.

После этих слов он посмотрел на меня как на бродягу-попрошайку и переключился на следующего.

– Доржи. Фамилия?

– Без фамилии, без образования и без судимостей. – Тощее тело сокомандника исполнило нечто, что с натяжкой можно было назвать реверансом, если бы реверанс делался сидя и максимально карикатурно.

– Отвечай на вопросы. Повторяю…

Сэнду был прерван Бубновым, подошедшим сзади. В руке он держал две банки. Видимо, засиживаться он не собирался.

– Он с одной из тех планет, где у граждан ни, фамилий, ни порядковых номеров. Но за него я ручаюсь. Как и за остальную команду.

– У меня приказ, не мешай, – в голосе Сэнду уже и не осталось ничего кроме раздражения и недовольства. – Дидиан Кикути.

Это имя я слышал впервые. И, скорей всего, не я один. Миг задумчивости прервала Двадцатка, поднявшая руку.

– Судимости? Образование?

Двадцатка помотала головой. Сэнду обратился с вопросом к Бубнову, который уже выжрал залпом одну банку.

– Она у тебя немая, что ли?

– Не совсем. Заканчивал бы уже, тебе ещё отчитываться.

– Я сам разберусь, когда заканчивать. Эй ты. Сними шлем.

В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Даже если ты платишь этому монастырю деньги. Как-то раз Флюгер надрался и решил увидеть лицо Двадцатки. Кончилось всё тем, что своими кибернетическими руками она сломала ему ключицу, а кибернетическими ногами пару рёбер.

Двадцатка повернулась в направлении капитана и встретилась с ним взглядом. Прозвучал немой вопрос, на который был дан немой ответ. Медленными движениям она отщёлкнула крепления и сняла шлем. По столу растёкся запах телесного жира. Болезненного цвета сальное лицо с парой карбункулов было совершенно заурядным, признаться, я рассчитывал на большее. Примечательными были лишь два подслеповатых глаза, в которых читалась абсолютная ненависть.

– Доволен ты? – голос Двадцатки, не искажённый переговорным устройством шлема, звучал очень непривычно, как-то даже по-детски.

– Судимости?

– Убивала. Отбирала. Крала.

– Говорить нормально можешь? – Ответом пижону был полный ненависти взгляд. – Процент кибернетизации тела?

– Шестьдесят. Семьдесят.

Пробурчав что-то невразумительное, он двинулся дальше по ведомому лишь ему списку.

– Алрекр Сангха.

– Я! – Флюгер оторвался от «медузы» и рассеянным взглядом огляделся в поисках источника звука.

– Бубнов, он же укурен до невменяемости! – кажется, раздражение было вторым именем этого человека.