Книга Отмели космоса, страница 5 – Антон Якушев

– Короче, Бао, наша помощь стоит денег. Как расплачиваться будешь? – Сносный всеобщий язык моего собеседника вызывал лёгкое облегчение.

– Пекунии устроят? Тогда верните мне мои вещи, в первую очередь кошелёк и сферошлетт. – Поймав непонимающий взгляд, я уточнил: – Ну пистолет, который вы с меня сняли.

– Держи. – Девушка бросила кошелёк. – А ствол твой был задатком за лечение, как и барахло.

– Вы хоть знаете, чего он мне стоил, а? – Чем дальше, тем грустнее. – Да ни черта вы не знаете. Сколько? – Дедок ответил не сразу.

– Восемьсот. И было бы больше, если бы не твоя татуха.

А, один из даров моей прошлой жизни, медицинский индикатор. Нечасто я вспоминаю об этой едва заметной наплечной татуировке. В этом хитросплетении линий и квадратиков должен разбираться любой доктор, отвечающий федеральным стандартам или хотя бы знакомый с ними, следовательно, есть надежда, что меня латал профессионал.

– Забирай.

Моё благосостояние значительно пошатнулось.

– На этом мы закончили?

– Нет. – Дедок наклонился к своему то ли сыну, то ли внуку и что-то прошептал, после чего вновь повернулся ко мне. – Проверю, не надул ли ты нас. Попытаешься сбежать – плохо будет. Садись пока, чего ты.

Рукоять ножа на поясе дедка, которую он поглаживал, опасений мне особых не внушала, но буянить я не собирался и поэтому без выкрутасов сел за стол, судя по всему, обеденный. Шкет тем временем выбежал на улицу.

– Ну, раз мы в таких доверительных отношениях друг с другом, то почему бы нам вместе не поесть?

Мой голодный взгляд был полон надежды.

– Атасрава, разогрей чего-нибудь.

Девушка ушла в другую комнату.

– А с тебя тогда ещё пекуния, – внезапно сообщил дедок.

– Погоди, как её зовут?

– Атасрава. – Увидев ухмылку, он нахмурился:

– Чего лыбишься?

– Ничего, просто на моём родном языке это имя созвучно со словом «амбициозная». Ничего такого.

Это была ложь. Как же по-дурацки звучит её имя. Если бы меня так назвали, я бы повесился.

– Ах да. Пекуния за перекус? Грабёж! – сказал я, одновременно отдавая дедку желаемое.

Настроения для разборок у меня не было. Конечно, эта семейка меня обманывала, но сейчас мне было всё равно. Я хотел есть.

– Сколько я тут провалялся?

– Треть недели.

– А сколько дней в неделе?

Дедок посмотрел на меня как на умственно отсталого.

– Шесть. А что думал?

– Федеральный стандарт – семь, – сказал я, пытаясь смотреть на дедка так же, как и он на меня.

– В жопу федеральный. У нас свои порядки.

– Ага. А налоги вы платите по своему календарю?

– Нет, – ответил он, недовольно цокнув.

Конечно, по федеральному, всем плевать, как вы считаете время на своём заболоченном шарике.

– Сам-то откуда? Зачем прилетел? – пошёл в контратаку дедок.

– Прям с Десепта и прилетел. У вас же тут гуманитарные грузы ходят?

– Ну.

– Я должен был с ними прилететь, но там возникли проблемы… В общем, опоздал, добрался своим ходом…

– С контрабандистами? – подозрительно быстро спросил дедок.

– С курьерами какими-то, – ответил я и попытался быстро сменить тему: – Вкусно пахнет.

Из кухни до нас и правда долетел весьма аппетитный запах чего-то мясосодержащего. А не так уж они и бедны, как мне показалось. Хотя, вероятно, это какая-то синтетическая дрянь со вкусом резины.

– Гуманитарный груз, значит? На наши налоги, которые мы честно платим, летаешь? – спросил дедок и нехорошо улыбнулся.

– Ага. На налоги, что вы и ваши предки исправно платите почти три сотни лет. Или сколько? Я не знаю, когда именно после Спасения человечества появилась ваша колония.

Аромат усиливался. Вернулась Атасрава с подносом, на котором исходили паром три глубокие тарелки, и подключилась к разговору.

– А расскажи мне, что это за «Спасение» такое? – Во время этой реплики передо мной появилась похлёбка и ложка.

– Хорошо, сейчас.

Тема, предложенная Атасравой, мне понравилась намного больше, чем подозрительные поползновения дедка, и давала возможность вдоволь размять язык.

В тарелке были тушёные овощи с вроде как натуральным мясом, пусть и чрезвычайно жёстким. Проглотив несколько ложек, я занялся просвещением низших слоёв населения.

– Сразу говорю – могу ошибаться в разны мелочах. Итак, сейчас 297 год от Спасения человечества. Года исчисляются так же, как и на колыбели людской цивилизации – Земле. В земном году изначально было 12 месяцев и 365 дней, теперь больше, не знаю на сколько. Сейчас там только закрытые куполами города остались и то около десятка. Эх, а вот колыбель цивилизации карликов… тагеронов – просто курорт, но сейчас не об этом.

– Никто сразу не назвал тот день Спасением человечества, термин появился через лет сорок. Тогда энергетические кризисы заставили искать новые средства производства энергии. К тому моменту, когда построили лунное кольцо, кусок Солнца был не виден из-за орбитальных батарей с неожиданно низкой эффективностью, поэтому многие были согласны финансировать даже самые сумасшедшие проекты. Одним из таких было лунное кольцо. Эта штуковина была построена на спутнике Земли и имела радиус более трёхсот километров. Хотели подчинить себе энергию чёрной дыры. По крайней мере, открыть эту самую чёрную дыру у них получилось. Никто не знает, что было там на самом деле, но за несколько секунд кусок Луны перестал существовать. Вой поднялся на всю Землю. А часов через шесть к нам прилетел инопланетный корабль и случился первый контакт. Паника поднялась – просто ужас. Некоторые то ли от восторга, то ли от непонимания самоубились.

– Часть человечества ждала мира, другая войны. И ожидание последних вроде как подтвердились, когда пару пустынь на каком-то третьесортном материке пришельцы за секунды превратили в сплошное стекло. Но никто не ждал того, что правители почти всех стран после окончания переговоров, не продлившихся и полчаса, обратились каждый к своим народам. Говорили про одно и то же. Про то, что люди не одни в космосе, теперь мы космическая объединённая человеческая держава или типа того. Прямо сейчас нам нужно совершить всей планетой акт консолидации. Разумеется, каждый правитель сказал что-то своё. Кто говорил о религии, кто об идее. Кто о светлом будущем. Нашлись и те, кто начал говорить о потенциальном всеобщем уничтожении.

– Как мне известно, все документальные свидетельства того, о чём именно впервые говорили люди и лнео, за которыми сразу закрепилось прозвище шарниры – а прилетели из космоса именно они – уничтожены. Никаких данных, только слова политиков. В целом, долго молчание не хранили, да и народ кое-что узнал – в общем, если бы мы, скажем так, разочаровали пришельцев, путь в космос человечеству был бы навсегда заказан, да и человечества как такового не осталось бы.