Книга Мое непослушное сердце, страница 2 – Сьюзен Элизабет Филлипс

Но парашютные прыжки, очевидно, окончательно истощили чашу терпения зятя Молли.

— Па, конечно, все время орет, но до сегодняшнего дня он никогда не спускал собак на Кевина, — доложила Тесс. — А Кевин огрызался, да еще как! Мол, он знает что делает, и до сих пор цел и невредим, а папе лучше не совать нос в его дела.

Молли болезненно поморщилась:

— Бьюсь об заклад, твоему па это не слишком понравилось.

— Он кричал так, что стены тряслись, — вставила Джули. — Дядя Рон пытался его успокоить, но тут явился тренер, и все началось опять.

— А мама? Что сделала она? — встревоженно осведомилась Молли, зная, как Фэб ненавидит скандалы.

— Ушла в свой кабинет и включила Аланис Морисетт..

Что ж, возможно, это к лучшему.

Из-за угла с громким топотом вылетел пятилетний племянник Молли Эндрю и, не сбавляя хода, совсем как «феррари» Кевина, врезался в тетку.

— Тетя Молли! Знаешь, все так кричали, что у меня ушки болят!

Поскольку Эндрю унаследовал от Дэна Кэйлбоу не только внешнюю привлекательность, но и громоподобный голос, Молли искренне усомнилась в последнем утверждении, но все же погладила племянника по голове.

— Бедняжка!

Мальчик поднял на нее глаза.

— И Кевин та-а-ак разозлился на папу, дядю Рона и тренера, что выругался на букву "х".

— Неужели? Как нехорошо!

— Даже два раза!

— О Господи! — Молли едва сдержала улыбку. Понятно, что, проводя столько времени в офисе команды Национальной футбольной лиги, дети слышали и не такие непристойности, но нравы, царившие в семье Кэйлбоу, были достаточно суровы, и каждое неприличное слово влекло за собой тяжкие последствия, хотя и не такие, как десятитысячный штраф Кевина.

Молли не могла понять, как такое могло с ней случиться. Самым ненавистным в ее увлечении Кевином был тот неоспоримый факт, что она умудрилась втрескаться именно в него, самого поверхностного, самого ограниченного во всем мире типа. Футбол — вот все, что интересовало его в жизни.

Матчи и бесконечная процессия топ-моделей с одинаково пустыми лицами. Где он их только находит? В интернет-сайте «Мисс Ничтожество.com.»?

— Привет, тетя Молли.

В отличие от остальных отпрысков Фэб и Дэна восьмилетняя Ханна не подбежала, а спокойно подошла к тетке. Хотя Молли любила всех четверых одинаково, все же относилась к этой беззащитной и слишком уязвимой девчушке, не обладавшей ни ловкостью, ни безграничной самоуверенностью сестер и брата, немного иначе. Ханна с самого рождения была чересчур чувствительной, безнадежно романтичной мечтательницей, одаренной богатым воображением, обожавшей читать и рисовать. Словом, копия своей тетушки.

— Мне нравятся твои волосы.

— Спасибо.

Проницательные серые глаза мгновенно подметили то, что ускользнуло от внимания старших сестер: грязь на брюках Молли.

— Что стряслось?

— Упала на автостоянке. Ничего страшного.

Ханна задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Тебе уже рассказали, как поссорились папа и Кевин?

Девочка явно расстроилась, и Молли знала почему. Кевин иногда бывал в доме Кэйлбоу, и Ханна, совсем как ее глупая тетушка, втайне вздыхала по нему. Только в отличие от чувств Молли любовь девочки была чиста и невинна.

— Люди должны отвечать за свои поступки, солнышко, и Кевин не исключение.

— И что с ним теперь будет? — прошептала Ханна.

Молли, в полной уверенности, что Кевин очень скоро утешится с очередной моделью, едва говорящей по-английски, но зато превосходно владеющей всеми эротическими приемами, рассеянно ответила:

— Думаю, он остынет, и все обойдется.

— Боюсь, как бы он не натворил глупостей.

Молли отвела со лба Ханны прядь светло-каштановых волос.

— Снова спрыгнет на лыжах с вертолета, как перед игрой с «Бронкос»?

— Он, наверное, просто не подумал.

Еще бы! Вряд ли ничтожный мозг Кевина способен вместить больше одной мысли! Да разве он может думать о чем-то, кроме футбола? Весьма сомнительно!

Но Молли не собиралась делиться своими соображениями с Ханной.

— Мне нужно поговорить с твоей мамой, а потом мы сможем поехать.

— А после Ханны моя очередь, — напомнил Эндрю.

— Я не забыла, милый, — заверила Молли.

Дети любили ночевать в ее крошечном кондоминиуме на Северном Берегу. Обычно они проводили с теткой выходные, но завтра, в четверг, учителя будут заняты на каком-то семинаре, поэтому Молли решила пригласить к себе Ханну.

— Собирай рюкзак. Я быстро.

Оставив детей, она направилась вниз по коридору, украшенному фотографиями, отражавшими историю «Чикаго старз».

Первым висел портрет отца, и Молли заметила, что сестра подчернила рога, которые давным-давно пририсовала к его голове.

Берт Сомервиль, создатель команды, давно лежал в могиле, но забыть о его жестокости дочери так и не смогли.

Далее следовали официальный портрет Фэб Сомервиль, нынешней владелицы команды, и фото ее мужа, Дэна Кэйлбоу, сделанное в те времена, когда он был старшим тренером, а не президентом «Старз». Молли, улыбаясь, рассматривала снимок своего импульсивного зятя. Дэн и Фэб воспитывали ее с пятнадцати лет и даже в худшие времена были куда более любящими и заботливыми родителями, чем Берт Сомервиль — в лучшие.

Красовался здесь и портрет Рона Мак-Дермита, первого и единственного генерального менеджера команды, или просто «дяди Рона», как называли его дети. Фэб, Дэн и Рон делали все возможное, чтобы как-то совместить титаническую работу по управлению командой НФЛ и семейную жизнь. За эти годы произошло несколько реорганизаций, в результате которых Дэну, покинувшему было «Старз», пришлось вернуться.

Молли сбросила пальто и критически посмотрела на свое отражение в зеркале. Хотя короткая асимметричная стрижка шла ей и подчеркивала разрез глаз, Молли никак не могла успокоиться на достигнутом и выкрасила темно-каштановые волосы в ослепительно яркий оттенок рыжего. Новый цвет делал ее ничем не примечательное лицо более выразительным. Нет, не то чтобы она жаловалась на свою внешность. Нормальный нос, нормальный рот, нормальная фигура — не слишком тощая, не слишком толстая. Короткий взгляд на бюст напомнил о том, с чем она давным-давно смирилась: для дочери шоу-герл она выглядит явно обделенной природой.

А вот глаза ее огорчали меньше — Молли втайне верила, что легкая раскосость придает ей таинственный вид. В детстве она любила закрывать комбинацией нижнюю половину лица, воображая себя прекрасной арабской шпионкой, Она со вздохом стряхнула грязь с брюк, вытерла любимую сумку и, подхватив стеганое пальто, направилась к кабинету сестры.