Книга Горбатый Эльф, страница 29 – Дарья Власова

Жаркое уже съедено, слуги уносят блюда с обглоданными хребтами дичи, на столе появляются воздушные, как тремьенское кружево, сладости. К ним полагается красное вино и самая дивная музыка, нежная, волнующая душу и тело. На помост поднимается менестрель. Конечно, это Фабир, сегодня он вышел в сопровождении флейтисток и обещает исполнить два новых произведения, написанных бессонной ночью…

Вивиан знала о Фабире слишком многое – в свое время она не смогла устоять перед чарами миловидного юноши, похожего на деву, с голосом сладким, как мед. Презирала его мелкую тщеславную душу – и все равно наслаждалась немыслимым совершенством божественного таланта.

Спор Розы и Лилии… Уже через несколько строф Вивиан потупилась: слишком много взглядов обратилось на нее. Чистая и холодная лилия Лаэрта, прекрасная страстная роза Вивиан. Нет, имен не было произнесено, речь шла только о цветах, о символах. Янгис, польщенный всеобщим восторженным вниманием к своей фаворитке, снисходительно улыбался. Приятно сознавать, что обладаешь столь восхитительным творением природы. Возможно, самой прекрасной женщиной этого мира… А Брейд с легкой усмешкой кинул кошелек Фабиру. Это его стихи? Ну не Фабира же, конечно, его. И ни разу даже не посмотрел в сторону Вивиан!

Прежде чем исполнить вторую балладу, Фабир подошел ко всеми забытой леди Тирольде и склонился перед ней до земли. «Последний подвиг рыцаря Фаркенгайта». О, ведь она слышала утром о том, что мерзавца кто-то прирезал… Бедная Тирольда… Надо подарить ей пару браслетов, может быть, даже это дурацкое колье с кораллами – все равно Вивиан его не носит.

Голос Фабира перестал литься золотым вином, в нем звенела сталь, и рога призывали к битве. Фаркенгайт был отважным воином, он мог бросить вызов троим противникам, в одиночку справиться со стаей волков… И ни разу его вооруженные до зубов люди не отступали перед кучкой крестьян с дубинками, – подумала циничная Вивиан. Сорок разбойников, напавших на его отряд, были обречены на жалкую смерть. Он уничтожил пятерых мерзавцев и бился с главарем – но в этот миг трусливый негодяй, притворявшийся убитым, выдернул кинжал из груди своего приятеля и метнул в Фаркенгайта. И с кинжалом в спине, истекая кровью, Фаркенгайт крикнул: «Избавим Ракайю от грязных хищников» – и вонзил меч в сердце предводителя. Разбойники, потеряв вожака, трусливо скрылись в ночи, а Фаркенгайт умер, прошептав: «Моя Ракайя» … Вивиан подбежала к рыдающей леди Тирольде и выкрикнула – звонко, так, чтобы слышали все:

–Твой муж был героем… Я никогда тебя не оставлю!

И Янгис, поморщившись, сказал вслед за Вивиан:

– Подвиг твоего мужа не будет забыт. Ты и твои дети получат в вечное владение поместье… он пошептался с казначеем, – поместье Гримхол в графстве Раттен.

Пока длилась трапеза, бедная Вивиан голову сломала – ради чего Брейду вздумалось превращать скотину Фаркенгайта в безупречного героя империи? И стоило ли ему подыгрывать? Решила, что стоило, пусть будет обязан ей – когда-нибудь пригодится.

После обеда Брейд собирался незаметно исчезнуть, но Янгис махнул ему рукой – "Зайди ко мне в кабинет через полчаса", – и удалился из залы, чем тут же воспользовалась Вивиан. С сияющей улыбкой она попросила разрешения побеседовать с Брейдом наедине. Он немного напрягся, но Вивиан повела его не в укромные дворцовые покои, а в сад, где ближние аллеи отлично просматривались.

– Ваши стихи прекрасны! Это ведь вы написали, я правильно угадала?

– Вы преувеличиваете. Просто слегка переделал одну старую песню.

– Подвиг Фаркенгайта – тоже старая песня? Я так благодарна вам за леди Тирольду, ведь после гибели мужа ей и детям угрожала полная нищета.

– Что ж, я рад, что детям удалось помочь.

– Так благородно с вашей стороны… Впрочем, я хотела поговорить с вами о другом. Вы слышали о новом учителе?

Новые учителя не интересовали Брейда, в последние годы они плодились, как кошки по весне. Слава большинства из них быстро тускнела; окруженные десятком приверженцев, они бродили по всей стране, постепенно опускаясь до уровня ярмарочных шутов. Кое-кто остепенился, стал провинциальным жрецом, и на праздники жители окрестных селений съезжались, чтобы насладиться их красноречием. Некоторые, разочаровавшись в способности легкомысленной публики оценить глубину их откровений, уходили от мира и писали трактаты. К этим Брейд относился с определенным уважением. Двоих, чьи яростные проповеди привели к народным волнениям и погромам, казнили по приказу Янгиса… Но все-таки следует быть в курсе новых придворных веяний, поэтому Брейд спросил:

– И кто же этот учитель?

– Никто не знает его имени, он называет себя Служителем, а его приверженцы зовутся странно – Идущие. Я уже была на одном собрании, это ни с чем не сравнимо… Такая мощь, как будто перерождаешься заново. Сегодня он впервые будет проповедовать во дворце, я думаю, на вас это произведет сильное впечатление.

– Не сомневаюсь. К сожалению, император вызвал меня на аудиенцию, я должен идти прямо сейчас.

– Ничего страшного, вы освободитесь как раз перед началом собрания.

– Кстати, император знает об этом учителе?

– Да. Янгис заинтересован.

– Благодарю вас… К сожалению, мне пора, – Брейд нежно поцеловал самый крупный перстень на протянутой к его губам надушенной ручке.

На этот раз ведущую к кабинету Янгиса анфиладу не заполняла тихо жужжащая толпа придворных и просителей. Император принимал рядовых посетителей по утрам, после обеда он занимался делами, требующими особого внимания. Коридор с двумя рядами кресел был пуст, только в самом конце возле дверей дремали, вытянувшись в струнку, два гвардейца, да едва виднелась укутанная в не по размеру свободный плащ одинокая сутулая фигурка. Раб герцога Ильмарского из Кадара. Интересно, что нелюдимому старикашке Готфриду понадобилось от императора? Мальчик, кажется, спал: капюшон натянут ниже носа, босые ноги поджаты под кресло. Брейд потрепал его по плечу.

– Привет, ты хозяина ждешь?

– Да, они там уже давно беседуют.

– Слушай, передай Готфриду, что я попросил его купить тебе башмаки. О слугах все-таки надо заботиться.

– Да не люблю я в обуви ходить, болеть начинаю.

– Ну, как знаешь, – Брейд присел рядом и заговорил почти шепотом:

– Ты не можешь мне еще раз карту нарисовать? Она лежала у меня в тайнике – и исчезла.

Мальчик помотал головой:

– Не нужно, все равно сейчас там не пройти. А осенью я вас сам проведу.

– Почему только осенью?

– Так пока ведь прохода нет. Вы бы призадумались, ваша светлость, кто у вас в замке по тайникам шарится.

Мальчишка вскочил, из дверей выходил его хозяин. Герцоги сухо поклонились друг другу.

– О чем он тебя расспрашивал? – поинтересовался Готфрид, когда за Брейдом закрылась дверь.

– Долго ли вы будете сидеть у императора. И просил передать, чтобы вы купили мне башмаки.