Книга Кобра клана Шенгай, страница 16 – Марина Комарова

– Поэтому они и хотят Аску, Шизука, – подает голос седовласый мужчина. – Представляют это как брачный договор, только вот…

– Считают нас пагодами без крыш? – горько усмехается мать.

Ответ не нужен. Клан Юичи силён, они многочисленны, богаты, любимы Кса-Каранами. Край Света, вотчина Юичи, не страдает от природных бедствий уже несколько веков, почвы регулярно дают урожай, а сокровищницы полнятся зачарованными артефактами из гробниц предков. Кажется, Трёхрукий и правда хранит своих детей. А Плетунья… Плетунья наказывает.

– Неужели нельзя ничего сделать? – тихо спрашивает Ичиго.

Он старше меня на три года. И этот вопрос – всего лишь попытка заполнить пустоту. Юичи давно роют нам яму. Они спят и видят Край Гроз под своей властью. Довели до ухода из Тайоганори клан Икэда и теперь взялись за нас. Я не знаю всего, но кое-что слышала…

Глава клана Юичи хотел, чтобы моя мать стала его женой, но она выбрала моего отца. Старая обида легла сверху жажды власти.

Шизука – красавица и умница, Шизука-раз-дор – так её и называют. Казалось бы, принято по традиции любить покорных женщин, только у матери нрав, что у ядовитой кобры. Даже если прогнётся и склонится, признавая господина, рано или поздно всё равно извернётся и укусит, впрыскивая смертельный яд. С моим отцом они нашли общий язык сразу, поэтому не было и разговора о том, кому достанется строптивая наследница клана Шенгай.

– Можно, – хмуро говорит дед.

Все присутствующие в комнате смотрят на него, затаив дыхание.

Я ёрзаю, потому что стена неудобная, прижиматься к ней – сущее наказание. Мышцы уже ноют, а в носу свербит. Но нельзя… нельзя выдавать себя!

Дед медленно поднимается, задумчиво приглаживает висящий на шее медальон.

– Мне нужно в храм Плетуньи. Если она даст благословение, тогда ни Юичи, ни Дзэ-у, ни сам император нас не достанут.

Отец хмурится, Ичиго закусывает нижнюю губу. Одна мать смотрит на массивный чёрный кристалл, стоящий на столе рядом со свитками.

Тишина, которая окутывает комнату, кажется мерзкой и жуткой, как омут, из которого не выбраться.

– Что скажете, дети? – спрашивает дед.

Мать медленно кивает, отец складывает руки на груди и потом произносит:

– Надеюсь, богиня выберет Ичиго.

Брат вздрагивает.

Перед моими глазами всё кружится, предметы сливаются в дикий водоворот. Голову будто сдавливают тиски, дыхание вышибает, и я с криком лечу во тьму.

– Аска! Аска!

Меня встряхнули, шлёпнули по щеке. Я открыла глаза и перехватила руку Мисаки, что уже приготовилась залепить мне вторую пощечину.

Голова гудела, перед глазами всё ещё стояла полутёмная комната и люди в ней. Сердце колотилось в горле. Откуда-то я знала, что у старика всё получилось. Но не так, как он задумал. Богиня выбрала не Ичиго. Богиня выбрала болтливую Аску, которая потом оказалась в школе Годзэн.

– Мисаки, – выдохнула я. – Ты зачем меня стукнула?

– Ты орала, – услужливо подсказала Харука, возникшая за её плечом.

Обе соседки были заспанными, но в глазах плескалось беспокойство.

Я провела ладонями по лицу. Стало немного лучше. Ужас чёрной бездны, куда я рухнула во сне, медленно таял.

– Простите, приснился плохой сон.

– Неужто голый Ячихаро? – удивилась Ха-рука.

Мисаки тут же ткнула её локтем в бок, однако та не обратила внимания.

– Нет, не настолько, – буркнула я. – Обещаю больше не вопить, ложитесь. И спасибо, что разбудили.

– Сон нам не помешает, – зевнула Харука. – Знаешь ли, скоро экзамены. Пусть об этом думать и не очень хочется, но лучше высыпаться.

После чего все устроились в своих кроватях, и остаток ночи прошёл спокойно. Я опасалась, что не усну до самого утра, однако стоило только голове коснуться подушки, как сон утянул меня в свои объятия.

Да так хорошо, что я едва не проспала утреннюю пробежку. На этот раз не удалось как следует подумать о ночных огнях и самом сне. Зуб даю, что его мне «прислали» из прошлой жизни – жизни непутёвой Аски. Я однозначно видела её семью. Дед, мать, отец, два брата… Там был кто-то ещё? Или же Плетунья решила показать кусочек мозаики?

Я бы раздумывала и дальше, но ко мне присоединились Мисаки и Харука, которые, видимо, решили, что тренировок много не бывает. В итоге пошёл разговор об окончании семестра, которое будет уже этой зимой.

– Нас ждут два экзамена, – шумно выдохнув, сообщила Харука.

– Каких? – поинтересовалась я, делая растяжку.

Мышцы уже неплохо разогрелись, поэтому разминка шла без дискомфорта.

«Тело Аски лучше моего, – вдруг пришла странная мысль. – Намного».

Я замерла, пытаясь сообразить, с чего так решила. В прошлой жизни были проблемы со здоровьем?

– …и менталистика, – долетели до меня слова Мисаки.

Приплыли. Первый не услышала, а второй лучше бы не слышала вовсе.

– Аска, не летай в облаках, – фыркнула Ха-рука, начиная делать наклоны в стороны. – Или ты уже думаешь, что будешь писать на каллиграфии?

Ага, значит, каллиграфия и менталистика. Ну, хоть где-то есть шанс не провалиться.

– Конечно, думаю, – буркнула я, возвращаясь к прерванному делу, но поменяв ногу. – Наверное, это будет любовное письмо учителю Ячихаро. Я буду очень стараться, волью всю рёку, которую только смогу собрать, и потом вставлю письмо в рамку. Принесу к его двери и оставлю вместе с розовыми лепестками. Пусть знает, что я учу его предмет не ради обогащения и плохих делишек, а только ради любви.

– Порой, глядя на твои таланты в менталистике, и правда можно решить, что ты её учишь ради любви… к мазохизму, – заметила Харука.

Я оскорбилась до глубины души, однако не смогла не признать: она права. Если Ячихаро не пристукнет меня учебником – это будет прогресс. Шутки шутками, а надо как-то срочно подтягивать этот предмет. Вот каллиграфия – другое дело. Пусть у меня сегодня ночью ничего не вышло, но всё равно чувствовалось: это моё. Нужно только потренироваться, и всё получится. Я смогу писать нужные мне кандзи и наполнять силой так, как нужно.

– А в конце года надо будет выбирать ещё экзамен по специальности, – добавила Мисаки, приседая.

Судя по мечтательному взгляду, она желает стать Мастером Клинков, а значит, будет стремиться попасть на уроки к учителю Эйшу. Харука же сдавала специальность в прошлом году. Она выбрала технику рёку, решив, что это будет самым полезным в жизни. Глядя на то, что нас окружает, нельзя сказать, что она не права. Из Харуки получится прекрасный боевик. Думаю, немало цуми потеряет головы от её рук.