Книга Ведьмы отдыхают, страница 44 – Марина Ефиминюк

– Божечки мои дорогие, Мэри, ты меня пугаешь! Начинай с плохой, потом подсластишь пилюлю, – неуверенно ответила она.

– В ночь девичника ты отправила Эдди письмо.

Измятый конверт был передан несколько оторопевшей подруге. В гробовой тишине она недоверчиво проверила адрес, покрутила в руках. Вытащила и быстро пробежала глазами. Строчки шли вкривь и вкось, пестрели кляксы, а еще в паре слов красными чернилами были исправлены описки. Матушка Эдварда долгое время служила в женской гимназии преподавателем чистописания и славилась строгим нравом. Удивительно, что у нее вырос именно Эдди.

– Я точно была не в своем уме, когда просила прислать сюда детей, – проговорила Харриет, покачав головой.

– Наверное, подразумевалось, что обратно они поедут в дорожном сундуке, – хмыкнула Эмма, без зазрения совести прочитавшая письмо, заглядывая подруге над плечом.

– А какая хорошая новость? – пряча записку в конверт, спросила Харри.

– Пес Броди все-таки остался в Гранахе.

Она начала меняться в лице.

– Хочешь сказать…

– Эдвард стащил в конторе портальный амулет и сказал, что отправится в отставку, если кто-нибудь узнает. Или вообще в тюрьму за воровство, – «пошла» я издалека, буквально из Гранаха. – Он перенес мальчиков с вещами и игрушками через портал в стене.

– Божечки, мои дети здесь?! – воскликнула Харри.

– В полном составе.

Она сорвалась с места и, размахивая сумочкой, бросилась в спальню. Эмма осторожно поправила сползшие на нос очки и уточнила:

– Подари мне надежду. Скажи, что ты пошутила.

– Нет.

– Эдди в своем уме?

– Риторический вопрос. – Я развела руками. – Стена напрочь испорчена. У Броди случится остановка сердца. Придется его откачивать и платить штраф.

Всегда считала, что Эдвард Руперт, сын прославленного изобретателя и преподавательницы, немножко не в себе, но Харриет была непреклонна, влюблена и глубоко беременна первым ребенком. Последнее обстоятельство, собственно, и оказалось самой важной причиной, почему через три месяца после окончания академии она произнесла брачные клятвы.

Из комнаты счастливая мать троих мальчиков появилась с очень странной улыбкой на устах, такая просветленная и спокойная, что становилось не по себе. Глаза были совсем шальными.

– Они и впрямь здесь. Все трое, но без пса, – мягким голосом оповестила она, словно до конца не веря. – Мэри, ты смотрела за ними целый день? Вместе с господином Крейвом?

– Ну…

– Спасибо. – Она похлопала меня по руке. – У меня самая лучшая подруга. В отличие от мужа и его мамы. Кстати, отец моих детей не упоминал, что случилось с нашей мамой и ее ящиком шпината?

Я кашлянула в кулак и слегка присочинила:

– Шпинат кончился, и она вернулась домой.

– Чудесно.

– Харри…

Легким жестом она заставила «самую лучшую подругу» заткнуться и с улыбкой указала на дверь веранды:

– Знаете, девочки, мне надо выйти на минуточку на свежий воздух.

– Ты точно в порядке? – осторожно переспросила я, наблюдая, как она деревянной походкой продвигается по залу, но ответа не дождалась.

Харриет случайно наступила на кубик, что-то едва слышно пробормотала под нос и отпихнула игрушку под диван. Потом вышла на темную веранду, плотно закрыла дверь.

– Она же не собирается топиться? – забеспокоилась Эмма. – Там мелко и дракон.

Неожиданно округу огласил вопль, брошенный в безразличное к людским проблемам звездное небо: «Эдвард Руперт! Поганец! Гоблин вислоухий!»

– Да нет, – вздохнула я. – С ней все в порядке.

Поорав еще с минуту и высказав все, что приходило в голову, об «отце года» – а в голову Харри приходило разное и не все приличное, – с самым безмятежным видом она вернулась в дом и спросила:

– В Блэкроке можно получить разрешительную грамоту на детей?

Прихватив с собой шаль, я вышла на крыльцо. Харви стоял, опершись о высокие перила. Над головой мерцал фонарь, о стеклянные стенки бился настойчивый, глупый мотылек.

– Передай своей подруге, что завтра мы получим все разрешительные грамоты, – проговорил он тоном судебного заступника и добавил: – Полагаю, губернатор Блэкрока ее тоже услышал.

Я кашлянула, не зная, что сказать.

– Мариса, прогуляемся до моря? – предложил он.

– Только возьму магическую палочку.

– Считаешь, без магии мы заблудимся? – усмехнулся он.

– Да я больше переживаю за освещение.

– Разве может быть что-нибудь романтичнее, чем свидание на темном ночном пляже? – спросила Харви.

Ну что ж… Он не один считал, что свидание на ночном пляже – ужасно романтическая штука. Народу, мягко говоря, собралось немало. Прежде чем ступить на песок, мы разулись и очень правильно сделали, потому как все время натыкались на какие-нибудь парочки, спрятанные в чернильном мраке, и пару раз отдавили чьи-то ноги.

Возле кромки воды собрался полный аншлаг, поэтому пришлось выбрать место подальше. Думали занять один из бамбуковых лежаков, но для этого следовало прийти чуть пораньше, когда на пляже еще светило солнце и все загорали.

– Они тут рассвет, что ли, встречают? – проворчала я.

Харви уселся рядом, а потом и вовсе опустился на остывший песок. Мягко потянул меня следом, заставляя улечься и пристроить голову на его вытянутую руку. На земле царила темнота, но небо казалось светлым, словно озаренным огромным фонарем. Звезд не было видно. Их свет гасила огромная оранжевая луна, чуть отхваченная с одного края. Она же рисовала на черном изменчивом море длинную сверкающую дорожку.

– Хочу целовать тебя, – произнес Харви, заставляя к нему повернуться.

И вновь оказалось, что я смотрела в небо, а он смотрел на меня.

– Что тебе мешает? Люди?

– Может, сбежим на необитаемый остров? – В его голосе звучала улыбка.

Я поймала себя на мысли, что готова плыть с Харви Крейвом куда угодно и на чем угодно: на экскурсионном кораблике «Морской лев», в шлюпке, на спасательном кругу или просто вплавь.

– Сейчас, когда ты сказал, я вдруг подумала, что ведь действительно неплохо попасть на необитаемый остров. Вдвоем.

Рассвет мы встретили в кровати, каждый в своей. Надеюсь, ему тоже снились нескромные сны с моим участием.

Если у женщины есть трое детей и хороший юрист, то получить разрешение на пребывание в колонии Гранаха было можно. И без особых проволочек. С самого утра шумной суетливой компанией они отправились разбираться в созданном папашей Рупертом бардаке. А еще Харриет ночью написала любимому супругу очередное письмо и планировала его отправить магической почтой, находившей адресата в любом уголке королевства.