Онлайн книга «Рожденный очаровывать»
|
Он провел большим пальцем ноги по впадине под ее щиколоткой. – Разница в том, что я пришел в себя и стал человеком, а ты так и осталась тронутой. Она поспешно отдернула ногу. – Однако из всех женщин на планете ты выбрал в жены именно меня. – Что есть, то есть. Он приподнялся и сунул бумажник в карман. – Кстати, пока не забыл... Ты решила выйти замуж не на Гавайях, а в Париже. – И с чего это вдруг? – Эй, это не мои капризы. – Бедный Дин! Отшивать всех женщин, которые липнут к ему в ночных барах, работа не из легких, верно? Его нога снова скользнула по ее голени. – Исключительно из любопытства: почему ты их отшиваешь? – Мне неинтересно. Значит, все они замужем или чересчур стары. – И каково это – расти в таких условиях? На этот раз она точно сбила его настрой, и он нахмурился. – Да просто лучше некуда! У меня была целая армия нянек, которые присматривали за мной, пока я не отправился в очень хороший, дорогой пансион. Ты, конечно, разочаруешься, узнав, что меня там не били и не морили голодом. А кроме того, именно там я научился играть в футбол. – Ты когда-нибудь виделся с ним? Он выхватил у нее бутылку. При этом ему пришлось отодвинуть ногу. – Я действительно не хочу говорить об этом. Пришлось незаметно подтолкнуть его в нужном направлении. – Если это слишком болезненная тема... – Почти не видел. И до тринадцати лет даже не знал, что он мой отец. До этого я думал, что виновник – Босс. – Ты считал отцом Брюса Спрингстина? – Пьяные фантазии Эйприл. Жаль, что это неправда. Он осушил бутылку и со стуком поставил ее на пол. – Не могу представить ее пьяной. Она такая сдержанная. И самообладания у нее хоть отбавляй. Джек с самого начала знал о тебе? – О да! – До чего же дерьмово! Если Эйприл была алкоголичкой и наркоманкой, неужели беременность ее ничуть не встревожила? – Забеременев, она бросила пить и нюхать кокаин. Возможно, надеялась, что он на ней женится. Раскатала губы! – Он поднялся и сунул ноги в туфли. – Хватит тянуть время. Пойдем. Она нерешительно поднялась. – Помни, Дин. Никаких приставаний. – Обижаешь. – Ничуть. Ты просто решил меня изводить. – Кстати, насчет «изводить»... Он положил ладонь на ее поясницу, на самое чувствительное местечко. Она отступила и глянула на окна второго этажа. – Свет не горит. – Безумный Джек в постели еще до полуночи? Должно быть, впервые в жизни! Ее шлепки поскрипывали на влажной траве. – Ты совсем на него не похож. – Спасибо за комплимент, но тесты на отцовство подтверждают иное. – Я не намекала... – Мы не можем поговорить о чем-то другом? Он придержал для нее боковую дверь. – Например, почему ты так боишься секса? – Только с тобой. У меня аллергия на твой тональный крем. Его хрипловатый смех нарушил тишину теплой теннессийской ночи. К тому времени как Дин вышел из ванной, Блу уже улеглась. И поспешно отвела глаза от внушительного бугра в темно-зеленых трикотажных «боксерах» от «Энд зон», но тут же наткнулась взглядом на его мускулистый торс и стрелку золотистых волос, указывающую на Армагеддон, и залилась краской. Но в этот момент Дин заметил гигантскую стену из подушек, которую она воздвигла посреди кровати. – Не считаешь это ребячеством? Она с трудом оторвалась от созерцания сада земных наслаждений. – Оставайся на своей половине кровати, и утром я извинюсь. – Не воображай, что я позволю ему увидеть, до чего ты инфантильна, – прошипел он едва слышно, чтобы не разбудить незваного гостя. – Я проснусь пораньше и уберу подушки, – пообещала она, с вожделением думая о лишней сотне долларов. – Как вчера утром? Неужели только вчера утром он сунул руку за пояс ее джинсов. Он выключил облупившуюся пузатую лампу, принесенную Эйприл из коттеджа, и, пока приближался к кровати, она напомнила себе, что он игрок, а она для него – всего лишь предмет игры. Отказав ему, она выкинула зеленый флаг. – Ты не настолько уж неотразима. Он отбросил простыню, лег, оперся на локоть и мрачно уставился на нее поверх стены из подушек. – По-моему, ты просто боишься себя. Боишься, что не сможешь оторваться от меня. Ему хотелось ссоры. Но их перепалка казалась чем-то вроде любовной прелюдии, и она проглотила все остроумные ответы которые приходили на ум. Он лег... но тут же вскочил снова. – Я не обязан мириться с этим! Взмах рукой – и во все стороны полетели подушки, а ее стена перестала существовать. – Подожди... Она попыталась сесть, но он вдавил ее в матрац. Блу приготовилась к атаке, но она забыла, с кем имеет дело. Его губы нежно коснулись ее губ, и во второй раз за этот день он принялся целовать ее. Она не сопротивлялась – уж очень он был хорош – и решила позволить себе немного расслабиться. Всего на несколько минут. Его рука скользнула под ее майку. Большой палец нашел тугой сосок. Она упивалась вкусом зубной пасты и греха. По телу разливался жар. Тот самый внушительный бугор прижался к ее ноге. Игра. Это всего лишь игра. Он нагнул голову и стал сосать ее соски прямо через майку. Пока одежда еще на ней... Он долго терзал ее поцелуями, прежде чем просунуть руку между бедер. Ее колени медленно разошлись. Он играл с ней неторопливо, неспешно, считая, что времени у них впереди – вся ночь. Но игра слишком затянулась. Ее голова беспомощно откинулась. Лунный свет раздробился на тысячу серебряных осколков. Сквозь собственный придушенный крик Блу смутно расслышала тихий ответный стон и ощутила как он содрогнулся. Только придя в себя, она ощутила влагу между ног. Дин, выругавшись, откатился от нее, спрыгнул с кровати и исчез в ванной. Она лежала неподвижно: пресыщенная, рассерженная, проклиная себя. О какой силе воли она постоянно твердила?! Наконец он вышел из ванной. Голый. До нее донеслось тихое рычание. – Только попробуй сказать хоть слово! Только попробуй! Такого позора я не переживал с пятнадцати лет! |