Книга Просто неотразим!, страница 29 – Сьюзен Элизабет Филлипс

— Я верю в честность.

— Она совершенно уверена, что Тед опомнится, — добавил Кении.

Тори, не сводя глаз с Мег, отдала Теду бутылку.

— Меня восхищает ваша уверенность в себе.

Мег беспомощно вытянула руки вперед.

— Почему бы ему не опомниться? Взгляните на меня!

Она ожидала презрительного смешка, но его не последовало.

— Инте-ересно, — протянула Тори.

— Неинтересно! — отрезал Тед, отодвигая пиво подальше от нее.

Тори уставилась на серьги династии Сун.

— Тогда, возможно, даже лучше, что вы не слышали о планах моей мачехи собрать деньги на ремонт библиотеки.

— Шелби не говорила мне ни о каких планах, — насторожился Тед.

Тори решительно отмахнулась:

— Уверена, что кто-нибудь раньше или позже тебе обо всем расскажет.

— Кении, леди Эмма что-то говорила тебе? — допытывался Тед.

— Ни слова.

Но Тори была женщиной целеустремленной и не желала отвлекаться.

— Ваша честность поистине живительна, Мег. Но когда же вы поняли, что влюблены в Теда? До или после того, как Люси его бросила?

— Отвали, — любезно предложил Тед. Тори задрала к небу идеальный носик.

— Я не с тобой говорю! Когда речь идет о женщинах, ты всегда оставляешь за кадром самое интересное.

— После ее ухода, — заверила Мег и более осторожно добавила: — Пока что мне не о чем говорить. Я по-прежнему надеюсь… решить все проблемы Теда.

— Напомните, какие именно проблемы, — потребовала Тори. — Тед, по-моему, идеален.

Но с ярко накрашенных губ тут же сорвался легкий стон.

— О Боже, Тедди! Только не это! Ты говорил, что виагра помогла! — Подавшись к Спенсу, она сценическом шепотом произнесла: — Тед ведет отважную битву с эректильной дисфункцией.

Скит поперхнулся пивом. Кении засмеялся. Далли поморщился, а Спенс нахмурился, не совсем уверенный, шутит Тори или нет. Ему не нравилось чувствовать себя исключенным из общего круга.

Мег впервые ощутила нечто вроде сочувствия. Не к Спенсу. К Теду, который выглядел, как всегда, безмятежно, хотя кто знает, что творилось у него в душе?

— Тори шутит, Спенс.

Мег театрально закатила глаза.

— Честное-честное слово — шутит! — повторила она и с притворным смущением добавила: — По крайней мере судя по тому, что я слышала.

— Довольно. — Тед почти спихнул Тори с колен и, привстав, поймал ее запястье. — Лучше идем танцевать.

— Если я захочу танцевать, попрошу брата! — парировала Тори. — Человека, у которого не обе ноги — левые.

— Ну, не настолько я плох, — запротестовал Тед.

— Поверь, настолько.

— Видишь ли, Спенс, — пояснил Кении, — моя сестра — единственная женщина в Уайнете, а возможно, и во всей вселенной, которая не стесняется говорить в лицо Теду о его абсолютном неумении танцевать. Остальные просто хлопают глазами и притворяются, что перед ними Джастин Тимберлейк. Обхохочешься!

Глаза Теда скользнули по Мег. На секунду. Но он тут же отвернулся и потянул Тори к музыкальному автомату. Спенс проводил их взглядом.

— Твоя сестра — необычная женщина.

— Кому ты говоришь?

— Она и Тед, похоже, очень близки.

— Тори была лучшим другом Теда с самого детства, — кивнул Кении. — Клянусь, она единственная женщина моложе шестидесяти, которая никогда не была в него влюблена.

— А муж не возражает против такой дружбы?

— Декс? — улыбнулся Кении. — О, Декс совершенно в себе уверен.

Похоже, Тед не столько танцевал, сколько читал нотации, и когда парочка вернулась к столу, он первым делом схватил свободный стул и усадил ее как можно дальше от Спенса. Это не помешало Тори описывать все преимущества Уайнета в качестве идеального местоположения для курорта, пытаться узнать размеры его состояния, пригласить к мачехе на праздник в честь Четвертого июля, а заодно и уговорить на партию в субботу днем.

Тед болезненно морщился, но под конец объявил, что присоединится к ним вместе с Кении. Тори глянула на Мег. Лукавый блеск ее глаз достаточно ясно объяснял, почему Тед хотел держать ее как можно дальше от Скипджека.

— Мег снова будет кадди у Теда, верно?

— Нет! — в один голос завопили Тед и Мег.

Но Кении по какой-то непонятной причине решил, что это прекрасная идея, а Спенс заявил, что партия и вполовину не будет такой увлекательной без Мег. Итак, на стене появились кровавые буквы…

Когда Спенс исчез в мужском туалете, беседа стала куда более серьезной.

— Вот чего я не пойму, так это Спенса, — заявила Тори Теду. — Прошлой весной его люди клялись, что он решил не строить курорт в Уайнете. Хотелось бы знать, что заставило его изменить мнение.

— Жители Сан-Антонио удивлены не меньше нас, — заверил Тед. — Они думали, что все улажено.

— Мне их жаль. Но что поделать? — Тори махнула рукой кому-то на другом конце комнаты. — Мы нуждаемся в курорте куда больше, чем они.

Когда настало время уходить, Далли вызвался подбросить Спенса до гостиницы, и поэтому Мег оказалась в «бенце» Теда. Она подождала, пока они не выедут на шоссе.

— Сестра Кении — не твоя любовница.

— Передам ей это — пусть посмеется.

— И ты никогда не изменял Люси.

— Как скажешь.

— И… и если хочешь, чтобы я угождала Спенсу, — что, уверяю тебя, так и есть, — нам нужно достичь понимания.

— Кто сказал, что мне нужна твоя помощь?

— О, нужна, не сомневайся. Забавно, верно ведь, как неприкрыто преклоняется Спенс перед моим отцом и — уже по умолчанию — передо мной! Оскорбительно для моей матери, разумеется, учитывая, ее влияние в среде актеров. Не говоря уже о том, что она одна из самых красивых женщин мира. Все же Спенс упомянул, что повесил ее постер в своей спальне, и он определенно увлечен мной, не знаю уж, по какой извращенной причине. Это означает, что я представляю некоторую ценность, и ты, друг мой, должен самым усердным образом стараться умаслить меня, а не совать жалкие чаевые жалкого скряги! Спенс дал Марку сто долларов.

— Марк не стоил Спенсу трех очков и я не знаю сколько неудачных ударов. Но так и быть, завтра дам тебе сотню. Минус пятьдесят долларов за каждое очко, которое ты мне будешь стоить.

— Минус десять долларов за каждое очко, и по рукам. Кстати, я не слишком увлекаюсь бриллиантами и розами. Но открытый кредит в бакалее будет самым ценным подарком.

Он окинул ее ангельским взглядом.

— Я думал, ты слишком горда, чтобы брать у меня деньги.