Книга Просто неотразим!, страница 52 – Сьюзен Элизабет Филлипс

Эмма попыталась еще раз:

— Тед вполне способен позаботиться о себе. Ты не должна, повторяю, не должна действовать поспешно.

Бросив на подругу встревоженный взгляд, она направилась на кухню, чтобы заварить чай.

Мег лучше поберечься.

На следующий день после встречи с Франческой Бодин Мег вызвали в офис. Когда она провозила тележку мимо магазина принадлежностей для гольфа, оттуда вышли Тед и Санни. На Санни была короткая пестрая юбка и рубашка поло без рукавов. На открытой шее висел бриллиантовый кулон — четырехлистник. Мег невольно заметила, как непринужденно Тед чувствовал себя с этой женщиной, которая удерживала его в заложниках в обмен на строительство гольф-курорта и комплекса кондоминиумов.

Мег оставила тележку у дверей и направилась в офис заместителя директора. Через две минуты она стремительно перегнулась через его стол, стараясь не завопить.

— Как вы можете меня уволить?! Две недели назад вы предложили мне повышение! Хотели назначить менеджером снек-магазина!

Заместитель нервно дернул за дурацкий розовый галстук.

— Вы занимались левым бизнесом! Торговали в клубе!

— Я с самого начала поставила вас в известность. Сделала браслет для вашей матери!

— Это против политики клуба.

— Это было даже не на прошлой неделе. Что случилось с тех пор?

Заместитель отвел глаза.

— Простите, Мег. У меня связаны руки. Приказ пришел с самого верха.

Мысли Мег заметались. Она хотела спросить, кто скажет Спенсу, что ее уволили. Или Теду. А как насчет пенсионеров, которые играли каждый вторник и привыкли к тому, что она приносит им кофе? Или игроков в гольф, уже успевших заметить, что она никогда не путает их заказы?

Но она ни слова не сказала.

Вернувшись к машине, Мег увидела, что кто-то пытался оторвать дворники. Когда она уселась за руль, раскаленные сиденья обожгли ей бедра. Благодаря проданным украшениям у нее достаточно денег, чтобы вернуться в Лос-Анджелесе. Почему же ее так заботит эта дерьмовая работа?

Потому что она любит эту дерьмовую работу и любит церковь с дерьмовой мебелью. И любит этот дерьмовый город с его огромными проблемами и странными жителями. Тед прав, потому что больше всего на свете ей нравится жить своим умом и тяжким трудом.

Она приехала домой, приняла душ, натянула джинсы и белый топ, вдела ноги в розовые парусиновые босоножки. И уже через пятнадцать минут проехала через ворота поместья Бодинов. Но направилась не к дому Теда, а остановила машину перед огромным домом из песчаника и штукатурки, в котором жили его родители.

Дверь открыл Далли.

— Мег!..

— Ваша жена дома?

— У себя в офисе.

Он не слишком удивился, увидев ее, и отступил, чтобы дать ей пройти.

— Самый легкий способ найти офис — идти по коридору до конца, выйти из двери и пересечь двор. Ряд арок в правом крыле.

— Спасибо.

Дом отличался грубо оштукатуренными стенами, сводчатыми потолками и холодными изразцовыми полами. Арочный портик охранял офис Франчески. Дверь была открыта, и Мег увидела, что она сидит за письменным столом и читает газету. На маленьком носу — очки. Мег постучала.

Франческа подняла глаза. Увидев, кто пришел, она откинулась на спинку кресла, пытаясь обдумать происходящее.

Франческа наконец поднялась и, переступая ногами в шлепанцах с узором всех цветов радуги, направилась к гостье. Она откинула волосы с лица и закрепила маленькими серебряными заколками, контрастирующими с более тяжелыми очками. Облегающая майка возвещала о преданности техасским студентам сельскохозяйственного колледжа, джинсовые шорты открывали все еще стройные ноги. Но даже такой повседневный костюм не заставил ее отказаться от бриллиантов, по-прежнему сверкающих в ушах, на тонком запястье и пальцах.

— Вам что надо?

— Я понимаю, почему вы это сделали, — начала Мег, — но прошу вас все переиграть.

Франческа сняла очки для чтения, но не двинулась с места. Мег вдруг пришло в голову что это Санни виновата во всем. Нет, это эмоциональное действие. Не рассчитанное. Не в характере Санни.

— У меня полно работы, — бросила Франческа.

— А у меня благодаря вам ее больше нет.

Она спокойно выдержала зеленые льдинки, летевшие из глаз Франчески.

— Я люблю свою работу. Стыдно признаваться, поскольку такую карьеру не назовешь фантастической, но я хорошо выполняю свое дело.

— Интересно, но, как уже было сказано, я занята.

Мег отказывалась уходить.

— Дело в том, что мне нужна моя работа. Обещаю за это не наябедничать на вас вашему сыну.

Впервые за все время разговора Франческа насторожилась и после короткой паузы отступила в сторону.

— Хотите поторговаться? Хорошо, поторгуемся.

Стены были увешаны семейными фото. На одном молодой Далли Бодин праздновал победу на турнире, подкидывая Франческу в воздух. Она висела над ним: темный локон падает на щеку, серебряная сережка свисает до подбородка, красная, очень женственная босоножка касается его плеча.

Здесь были также снимки Франчески с первой женой Далли, актрисой Холли Грейс Джефф. Но на большинстве снимков был юный Тед, тощий, некрасивый мальчишка, с огромными очками, штанами, подтянутыми едва не до подмышек, и серьезным, умным лицом. В руках то модели ракет, то книги, то какие-то макеты. Иногда рядом стоит отец.

— Люси любила эти снимки, — пояснила Франческа, усаживаясь за стол.

— Кто бы спорил. — Мег решила провести небольшую шоковую терапию. — Прежде чем переспать с вашим сыном, я получила ее разрешение. И благословение. Она моя лучшая подруга. Я никогда не сделала бы что-то подобное у нее за спиной.

Такого Франческа не ожидала. На секунду ее лицо словно смялось, но она тут же вскинула подбородок. Однако Мег уже несло.

— Я не стану рассуждать о подробностях сексуальной жизни вашего сына, если только не считать того, что со мной он в полной безопасности. Я не питаю иллюзий относительно замужества, детей и вечного пребывания в Уайнете.

Франческа помрачнела.

— Еще бы! Вы из тех, кто живет одним мгновением. Не так ли?

— В чем-то — да. Не знаю. Сейчас что-то изменилось.

— Теду и без того пришлось немало вытерпеть. Не хватало еще, чтобы вы вторгались в его жизнь!

— Я заметила, что в этом городе куча людей имеют вполне ясное представление о том, что нужно и чего не нужно Теду.

— Я его мать. И знаю своего сына.

Это самый опасный отрезок пути… Не то чтобы до сих пор все шло гладко…

— Полагаю, что чужак, не имеющий предвзятого мнения, видит человека в несколько ином свете, чем те, которые давно его знали.