Книга Бывшая жена, страница 45 – Дана Алексеева

У порога меня встречает Артём и его любопытный взгляд. Ладно хоть не осуждающий, и на том спасибо.

– Уже спит? – спрашиваю, закрыв за собой дверь.

– Да, только что уснула.

– Уф-ф-ф… – опускаюсь на тумбу и скидываю ненавистные туфли.

Ног не чувствую, пальчики онемели.

– Ох… Как же хорошо, – закатываю глаза от блаженства, когда ноги чувствуют свободу и касаются прохладного пола.

– И стоило оно того? – слышу вопрос сверху. Явно с сарказмом. – Жертвы не напрасны?

– Конечно, стоило. Тебе не понять, Бродский, наших женских заморочек.

Мне бы пройти мимо, гордо задрав голову, но до дивана я добираюсь, прихрамывая на одну ногу. Опять колено беспокоит.

– М-м, – постанываю, массажируя колено, расположившись на диване.

– Давай посмотрю, – не выдерживает докторское сердце мужчины. – Сильно болит?

– Не то, чтобы… – мямлю, но сразу сдаюсь. – Да.

– Где у тебя аптечка?

– В шкафу на верхней полке посмотри…

– Хорошо, а ты пока сними колготки, – даёт указание таким тоном, что возразить невозможно.

Артём быстро находит то, что ему нужно, и идёт ко мне, вооружившись средствами первой помощи.

– Ай, – колено дёргается, когда на него падает холодная капля геля. – Холодно…

– Нормально, – Артём начинает осторожными круговыми движениями втирать вокруг чашечки. – В будущем сто раз подумаешь прежде, чем надевать высокие каблуки.

Отчитывает как маленькую девочку. Но я не возражаю и внимательно слежу за тем, как бывший муж умело обворачивает колено эластичным бинтом.

– Желательно дать ноге полный покой, тогда скоро ей станет намного лучше.

– Покой мне только снится… – усмехаюсь и посылаю благодарственный взгляд бывшему. – Спасибо за заботу.

– Пожалуйста.

– А ногти ты так и не смыл, – замечаю и хихикаю, вспоминая фотографию.

– А, забыл… У тебя есть средство?

– Даже не знаю, дай подумать… – хочу поиздеваться чуть-чуть, но вижу измученное лицо Артема и передумываю. – Да, есть. На полке в спальне. Там же и диски ватные найдёшь.

Пока Артем оттирает ногти, я интересуюсь, как прошёл их вечер.

– Долго дочь тебя мучила в салоне красоты?

– На мой взгляд – вечность. Но потом мы переключились на блинчики.

– А я думаю, чем так вкусно пахнет… – стреляю глазками на кухню.

– Будешь? Они со сгущенкой.

– Спрашиваешь… Конечно буду, – хочу встать, но Бродский прижимает меня взглядом обратно к дивану.

– Я принесу, – кивает на колено. – Пусть нога отдохнёт.

Артём приносит поднос с едой. Вид ажурных блинчиков вызывает слюноотделение. Я складываю один треугольником и макаю в молочную сгущёнку. Боже, в ресторане такого точно не накрывают.

– М-м-м, – закрываю глаза в блаженстве и чувствую, как блин растворяется во рту вместе со сгущёнкой. – Как же вкусно-о-о… Я наемся на ночь, и меня разнесёт как шар. А, плевать…

Артём с полуулыбкой наблюдает за тем, как я поглощаю блины.

– Странно, что ты такая голодная. Твой директор, кажется, водил тебя в ресторан…

– В ресторан ходят не для того, чтобы наесться, – деловито говорю и слизываю с пальца сгущёнку. – Главное – это приятная компания.

– Ах, ну да… Голодные и разговорчивые. Хорошо провели время?

– Разумеется… Спасибо, я наелась.

Артём убирает поднос и садится рядом. Рассматривает меня, опускаясь на декольте, потом возвращается к глазам и спрашивает:

– Что делали интересного? Выглядишь уставшей и слегка… – он касается волос, потерявших идеальный вид, – потрёпанной.

– Много чего, – фыркаю, понимая его намёки. – Гуляли, например… Под звёздным небом.

– М, как романтично, – улыбается он натужено. – Целовались, наверно?

– Может быть. Отчитываться не собираюсь – не на допросе.

Хотя в этом сомневаюсь. Бывший смотрит на меня с видом следователя.

– И не надо, сам вижу, что помада вся съедена, – щурится Артём, а я облизываю губы. Очевидно, что съела её я.

– Ещё что видишь? Кроме своей ревности, которая прёт из тебя, разумеется.

– Почему ты уверена, что ревную? Я рад за тебя.

Не верю. Полное вранье.

– Да ладно? К чему тогда провокационные вопросы?

– Простой интерес. Ты можешь не рассказывать, если не хочешь.

– Конечно, не хочу, это ведь моя личная жизнь. И я не собираюсь делиться её счастливыми моментами с бывшим.

– О, так Прохоров и впрямь тебя осчастливил?

– Такой может осчастливить любую женщину, к твоему сведению.

– И что же в нём особенного?

– Он настоящий мужчина. Самодостаточный, уверенный в себе, умный, заботливый, надёжный… Я могу перечислять вечно.

– Повезло так повезло. Поздравляю.

– Спасибо! Каждая женщина мечтает о таком…

– Не сомневаюсь, Аня. Теперь я понял, почему мы с тобой развелись, ведь во мне нет и половины качеств идеального мужчины, да?

– Причина была иной. И ты знаешь об этом.

– Возможно, но рано или поздно ты бы пришла к этому, дорогая. Стоило бы только нарисоваться на горизонте этот ходячему шкафу с качествами настоящего мужчины. Всё познается в сравнении. Кстати, ты по всем аспектам умудрилась сравнить нас?

– Ах, Бродский, какой же ты… Нужно совершенствоваться, глядя на таких мужчин, а не плеваться в разные стороны.

– Ещё какой совет дашь? Куда мне до этого Бога, Ань… Я, пожалуй, обойдусь. Тем более стараться не для кого.

– Когда-нибудь ты найдёшь себе девушку, и она оценит по достоинству твои старания. И я, в отличие от тебя, и слова не скажу, не захлебнусь в ревности, как это делаешь ты.

– Зато я, в отличие от тебя, буду наслаждаться личным счастьем в тишине, наедине, вдвоём, а не хвалиться им перед бывшей.

– Это я хвалюсь?

– Нет, я.

– Ты сам устроил этот допрос! Больше ничего тебе не скажу.

– Какое облегчение, что избавишь меня от воздыханий о своём директоре.

– А тебя это прям раздражает, да? Бесит, что есть кто-то явно лучше тебя по всем параметрам?

Артём замолкает. Я выдыхаю. Блин, вовсе не хотела этого говорить, тем более сравнивать в таком ключе. Он вывел меня.

– Я рад за тебя, Аня. Он лучше меня в разы – я услышал, не стоит кричать так громко, ещё Катю разбудишь…