Книга Леди, будьте паинькой [= Игроки в гольф-2 ], страница 52 – Сьюзен Элизабет Филлипс

— А теперь выслушай меня, Эмма. И не ожидай, что я стану повторять. Раз и навсегда заруби себе на носу, что, пока мы оба не испустим дух от изнеможения, здесь главный я. Понятно?

— Но…

— И знаешь почему? Потому что в таких делах ты ничего не понимаешь.

— Я никогда и не утверждала, что понимаю, — вызывающе бросила она, задохнувшись от обиды.

— В таком случае почему считаешь возможным командовать? — с преувеличенным терпением осведомился он.

— Я просто думала…

— Слишком много думаешь! — процедил Кенни, опершись ладонью о кроватный столбик. — Ну так вот, мы собираемся попрактиковаться в небольшом сексуальном извращении, вполне в твоем духе. Только на этот раз все наоборот: я буду твоим господином, а ты — моей покорной рабой. На случай, если я выражался недостаточно внятно, поясняю: не смей отдавать приказы. Ни единого. Поняла? Можешь стонать, я ничего не имею против. Даже петь. Но никаких команд. И только когда все будет кончено, разрешу тебе говорить. Ты сможешь произнести два слова: «Большое спасибо».

Ей, наверное, стоило полезть на стенку от злости. Она в самом деле была вне себя, но смешливость и чувство юмора взяли верх. Он так великолепно самоуверен! И к тому же прав. Иногда она в самом деле перегибает палку.

Но Кенни еще не завершил свои наставления.

— Итак, тебе все понятно или следует поискать ту веревку, которую ты вчера купила в аптеке?

Только затем, чтобы его подразнить, Эмма небрежно махнула рукой в угол комнаты, куда сложила свои приобретения.

Кенни прищурился. Но Эмма чинно поджала губки.

— Я и сама подумывала как-то использовать вчерашние покупки, хотя увлажнитель мне наверняка не понадобится.

— Чертовски верно.

И как только она почувствовала некоторую гордость за собственную стойкость перед лицом столь неожиданной атаки, он снова пробил линию ее обороны, очевидно разгадав ее блеф и направившись в угол, где валялся пакет. Эмма взвилась, как ошпаренная:

— Кенни! Я пошутила насчет веревки!

— Ну да…

— Только не связывай меня! Я не вынесу этого!

— Позже. Когда приобретешь больше опыта.

Он обернулся, и она заметила у него в руке две упаковки презервативов. Судя по физиономии и вызывающей ухмылке, он явно подначивал ее запротестовать или хотя бы засыпать его вопросами. Но Эмма молчала. Не дождавшись этого, Кенни подошел к кровати и демонстративно швырнул презервативы на тумбочку.

Эмма задохнулась.

Глаза Кенни зловеще блеснули.

— Хочешь что-то сказать?

Эмма покачала головой. И хотя теоретически не терпела мужского превосходства ни в каком виде, в этом Случае ситуация оказалась странно возбуждающей.

— Прекрасно.

— Он сбросил туфли и обвел ее с головы до ног взглядом, который Эмма могла охарактеризовать только как обжигающий.

— Итак, на чем мы остановились? Ты так здорово меня расстроила.. совсем забыл, что делал.

Он сел на край кровати и принялся играть с подолом ее халата, очевидно, обдумывая дальнейшую стратегию. Его пальцы прошлись по ее щиколотке и медленно заскользили вверх, пока не замерли на колене.

Эмма затаила дыхание и поняла, насколько он прав.

Кенни неспешно обвел пальцем мягкую кожу под ее коленкой, перешел к другой, выписывая сначала восьмерку, а потом запятые.

О Бо…

Эмма позволила себе раздвинуть ноги, излучая безмолвное приглашение, ободряя, давая большее пространство для фантазии.

Кенни резко отстранился и вздохнул:

— Нет, все не так. Зная, как ты любишь порядок, я, пожалуй, начну все сначала.

Эмма отчаянно взвыла, не в силах сдержаться.

Уголки его губ удовлетворенно дернулись.

И потом он начал все сначала… Ленивые, сводящие с ума поцелуи, медленная ласка языка, легчайшие прикосновения ко всем местам, где колотился пульс. Его грудь вздымалась, а рубашка под ее ладонями повлажнела, но Кенни так и не разделся. Его жаркое дыхание шевелило ей волосы. Эмма чувствовала его напряжение, державшийся на волоске самоконтроль и невольно задавалась вопросом, когда Кенни сорвется. Надеялась…

Он прижал языком истомившийся сосок. Голова Эммы моталась из стороны в сторону, тело изгибалось. Она покрылась капельками пота — росой желания, а плоть нетерпеливо пульсировала. И хотела больше. Еще. Она лишь каким-то чудом удерживалась на краю пропасти.

Его губы сомкнулись на твердом камешке. Всосали его. Дважды. Трижды. Снова и снова.

Эмма с криком растаяла, как Снегурочка под солнцем.

Кенни замер. Схватил ее в объятия. Прижал к груди, пока трепет не унялся.

Затем он осторожно уложил ее на подушки и отвел со лба мокрый локон.

— Ты кончила? — прошептал он.

Эмма ахнула. Кивнула. Слезы брызнули из глаз.

— Я пыталась сказать тебе, но ты не слушал! Вместо того чтобы устыдиться, Кенни расплылся в блаженной улыбке.

— Моя сладкая леди! Ты в самом деле что-то!

— Надеюсь, ты удовлетворен, — немного успокоившись, шмыгнула она носом.

— Не совсем, — прошептал он. И без предупреждения распахнул полы ее халата и сунул руку между ее разведенными бедрами. Эмма тихо вскрикнула, когда он раскрыл набухшие складки и его палец нырнул глубоко внутрь.

— Не совсем, — повторил он. Эмма судорожно вздохнула. Не сводя с нее взгляда, он вынул палец и снова погрузил в нее. Она словно сквозь туман увидела, как он раскраснелся, как натянулись жилы у него на шее. Почувствовала, как вновь содрогается.

И с воплем зашлась в конвульсиях.

Он снова прижал ее к себе и коснулся губами щеки.

— Я самый счастливый мужчина в мире.

Едва она отдышалась, как Кенни встал, сбросил одежду и к тому времени, как Эмма обрела голос, остался обнаженным. Боже, как он прекрасен! Сплошная тугая плоть и стальные мышцы. Она невольно опустила глаза. Каждая частичка его тела невыносимо совершенна!

Эмма поднялась и присела на корточки. Кенни подвинулся поближе к ней. Она подалась вперед, нагнула голову и лизнула его живот. На этот раз настала его очередь застонать. Эмма осторожно прихватила зубами каменно-твердую мышцу, пересекавшую по диагонали левую сторону пресса, нежно провела пальцами по внутренней стороне бедра, зарылась лицом в ложбинку у самых его чресел и осознала, что готова провести таким образом всю ночь и последующий день. Но его сдавленные, с трудом вырвавшиеся из глотки слова дали ей понять всю беспочвенность подобного желания.

— Поклянись, что мне не придется тебя связывать… иначе я за себя не ручаюсь.

Поколебавшись всего какое-то мгновение, Эмма легла и подняла руки так, что пальцы коснулись изголовья.