Онлайн книга «Первая леди»
|
— Мне нужно знать, что ты испытываешь ко мне. — Ты именно об этом хотел со мной поговорить? Мэтт кивнул. Младенец уткнулся в его шею. Мэтт отдал бы все на свете, только бы поиграть с ним, вместо того чтобы терзаться вопросом, что с ним станет, если ледяная кукла, в которую "превратилась Нили, вышвырнет его за порог. — Что ж… я весьма ценю твой такт. Ты не выставил напоказ наши отношения и не предал меня. — Ценишь?! — И благодарна, что доверил мне девочек. — Благодарна? Это настоящий кошмар. Мэтт бессильно ссутулился. В углу громко тикали напольные часы. Молчание затянулось, становясь все более неловким, но Нили, похоже, не обращала внимания на подобные пустяки. — И это все? — осведомился он. — Пожалуй. И тут Мэтт слетел с катушек. Черт побери, она должна чувствовать к нему нечто большее, чем благодарность, иначе и близко не подпустила бы к тем горячим влажным местечкам, которыми он завладел! Он упрямо выдвинул, подбородок. Переложил младенца поудобнее и посоветовал: — Подумай хорошенько. Она приподняла брови. Коснулась ожерелья кончиками пальцев. — Больше ничего на ум не приходит. Мэтт вздрогнул как ужаленный. — А мне приходит! Я люблю тебя! А если тебе это не по душе, тут уж ничего не попишешь! Малыш недовольно мяукнул. Глаза Нили широко распахнулись. — Ты меня любишь? Он ожидал, что на ее лице расцветет улыбка, а выражение глаз смягчится. Но Нили почему-то охнула, словно громом пораженная. Кретин! Мэтт сунул ребенка под мышку и двинулся к ней. — Прости. Нужно было совсем не так… просто… здесь ужасно жарко. Может, отопление испортилось? Я мог бы взглянуть, что с ним неладно… Господи, что он мелет? Вспомни, Мэтт Джорик, ведь ты всю жизнь провел в окружении женщин! Считал себя тонким знатоком их психологии. Почему же растерянно несешь чушь именно в ту минуту, когда необходимо открыть ей душу? Множество эмоций сменяли друг друга на лице Нили, но даже за миллион долларов Мэтт не сумел бы определить, о чем она думает Наконец она откинулась на спинку кресла, скрестила длинные ноги и сложила пальцы домиком. — Когда же к тебе пришло это поразительное и, должна признаться, неприятное озарение? — В воскресенье. Ноздри ее породистого носа гневно раздувались. — В прошлое воскресенье? Не вопрос. Скорее начало обвинительной речи. — Да. И оно не было неприятным. Вопли малыша становились громче, и Мэтт начал его укачивать. — Значит, ты понял это только два дня назад? — Но это не значит, что я не любил тебя все это время, — попытался оправдаться Мэтт. Голос его дрожал и прерывался. — Я давно люблю тебя. — Вот как… понимаю. Она встала и направилась к Мэтту. Не для того, чтобы, как он надеялся, упасть к нему в объятия. Просто взяла у него ребенка. Этот миниатюрный Бенедикт Арнольд [44] , похоже, был более чем счастлив покинуть нового друга и переметнуться на вражескую сторону. — Судя по твоему виду, открытие не принесло тебе радости, — заметила Нили. Мальчик намотал на кулак жемчужины с «Мэйфлауэра» и сунул в рот. — Я счастлив! Вне себя от восторга! Тонкие брови снова взметнулись вверх. Пропади все пропадом! Он зарабатывал себе на жизнь, складывая слова в определенном порядке! Почему же эта способность сейчас изменила ему? И хотя все в Мэтте протестовало против такой несправедливости, он отчетливо сознавал: пришло время платить по счетам. — Нили, я люблю тебя. Прости, что так долго не понимал этого, но теперь все будет по-другому. То, что между нами было, — вещь слишком редкая и драгоценная, чтобы отказываться от нее… лишь потому, что я был ослом. Но Нили безразлично пожала плечами. — И для того, чтобы выказать всю глубину своих чувств, ты решил появиться на Си-эн-эн и рассказать обо мне всему свету? Разве это не так? — Я блефовал. Ты не отвечала на мои звонки, помнишь? Я должен был привлечь твое внимание. — Моя ошибка. И что ты предполагаешь делать со своими новообретенными чувствами? — Жениться на тебе, что же еще? — Вот как? Ребенок увлеченно кусал жемчужины. Мэтт с удовольствием последовал бы его примеру… прикусить ее нижнюю губу… мочку уха… сосок… Он едва не застонал. Нашел время думать о женской груди! — Так как же? — Что именно? — Ты выйдешь за меня? Судя по ледяному взгляду, Нили нуждалась в веских доводах в пользу их брака. Очевидно, на смену эмоциям должна прийти безупречная логика. — Ты, вероятно, посчитаешь это мезальянсом, поскольку я в отличие от тебя не аристократ. Но мне кажется, настала пора немного обновить генофонд Личфилдов. Разбавить их поистощившуюся кровь горячей кровью восточноевропейского крестьянина. — А уж потом вступить в борьбу за «Тройную корону» [45] ? Мэтт прищурился. Интересно, что тут происходит? Нили молча ждала, пока Мэтт, наклонив красивую голову, изучал ее, словно бактерию под микроскопом. Сердце щемило так, что она с трудом сохраняла самообладание. Неужели он действительно считает, что она поверит этому наспех сляпанному объяснению в любви и примет жалкое подобие предложения? Как она ошибалась, пытаясь навсегда изолировать от него девочек! Знала ведь, как он их любит, пусть и делает вид, что ему все безразлично! Но в жизни не подумала бы, что он зайдет так далеко в своих попытках вернуть их! Дошел до такого отчаяния, что даже жениться предложил! Он даже не понимает, что мог бы с легкостью отнять у нее девочек. Ведь он их опекун, а процедура удочерения еще не закончена. Достаточно было сказать, что он передумал. Но Мэтт для такого слишком благороден. У Нили ослабели ноги. Позволит ли ему чувство чести жениться на нелюбимой женщине лишь для того, чтобы получить детей обратно? Как болит голова… А что, если это правда? Что, если он в самом деле ее любит? Одно ясно: несмотря на все ночи, которые она провела с дурацкой футболкой Мэтта под подушкой, несмотря на все рыдания под пение Уитни Хьюстон, она уже не та исстрадавшаяся по простым человеческим чувствам женщина, когда-то ставшая женой Денниса Кейса, человека, отвернувшегося от нее едва ли не в первую брачную ночь. За последний год Нили поняла: она заслуживает лучшего, и теперь ничто не заставит ее вымаливать любовь у мужчины. Если Мэтт Джорик томится по ней, придется ему найти лучший способ дать ей это понять. |