Онлайн книга «Хочу тебя напрокат»
|
— Я всё прекрасно помню, Хан. Так же как и слова. Твои слова, между прочим! Ты сказал, чтобы я любовников в дом не тащила. А сам это правило нарушаешь. То есть тебе можно, а мне нельзя? — А ну перестань истерить, Люся, — говорю холодным, тихим голосом. Одеваюсь, натягивая просторные спортивные штаны и майку-борцовку. Глаза Люськи ещё сильнее вспыхивают, когда пялится на мои мускулы. — Нравится тебе или нет, но Диана Самарская будет находиться в моём доме. Её жизни грозит опасность. — Неужели в нашем городе нет других безопасных мест? — злится, дует губы, понимая, что в этой битве ей верх не одержать. — Других таких нет. Наш дом охраняется лучше всего, потому что здесь есть самое дорогое. Мой сын. Здесь Ди будет в безопасности. — Моё мнение не учитывается?! Или ты своих слов не держишь? — Держу. Ди не моя любовница. Твоё мнение мне по боку, и ты это знаешь. Разговор окончен. Иди, переоденься… — Я уже переоделась! — отставляет левую руку на талию, медленно проводит правой ладонью по глубокому декольте, в котором покачиваются идеально круглые шары. Сиськи у неё всегда были немаленькие, а получив доступ к финансам, Люська в себе кое-что отреставрировала, грудь в первую очередь. Постоянно подчёркивает её, демонстрирует, чуть ли не в нос мне тычет. Непонятно на что надеется. Упорная, как баран. Не колышет от неё. Тем более сейчас, когда Люська расфуфырилась в дорогое, длинное платье с высоким вырезом на левом бедре и глубоким декольте. Алое, как те паруса из сказки! — Люся, млять, ты выпендрилась как на красную ковровую, а у нас — простой, семейный, мать его, ужин! В тесном кругу… — Самарская — не часть нашей семьи. Задолбала уже… Крепко зажимаю ярко накрашенный рот Люси ладонью, хриплю в лицо, перекошенное от злости: — Самарская — моя семья. Её отец был моим лучшим другом. Почти как брат. Что бы ни случилось, какая бы кошка между нами ни пробежала, я я всегда помогу. Как своим близким. Так что не рыпайся, Люся. Не испытывай моё терпение на прочность. Жена царапает руку ногтями, вынуждая разжать захват, и тихо говорит: — Если Клим тебе был как брат, то Диана — как племянница? Но у тебя на неё стоит. Не отрицай. Может быть, я не самая умная в мире женщина, но в стояках я разбираюсь! — Ну, хоть в чём-то ты хороша. И я снова повторю. Тебя это не касается. Смотрю на свою ладонь, перепачканную красной помадой, и на рту Люси помада тоже сильно размазалась. — Значит так, иди и переоденься. Скромнее! — В платье Золушки с передником горничной?! — снова пенится Люська. — Да пофиг. Всё равно лучше этого! — киваю на платье. — Сына ещё не привезли? Няня задерживается. Ты ей звонила?! — Не звонила. Занята была. — И чем же? Лицо размалёвывала? Лучше бы про сына вспомнила! — Тебя это тоже касается! — парирует Люська. — Едва порог дома переступил, сразу о Самарской поинтересовался. А как ты к ней в комнату кинулся, узнав, что она чёрт знает сколько из комнаты не выходила и целый день ничего не ела! — посмеивается, отходя к двери. — Седина в бороду, бес в ребро! Люся резко распахивает дверь и осторожно прикрывает её. Влупливаю удар кулаком в стену. Токсичная баба, как отстойник радиоактивных отходов, млять! Но в чём-то она права. Мысли о Диане затмили всё. Даже мысли о сыне. Холодок пробирается глубоко внутрь, отрезвляя: неужели я так и буду на всю голову отбитым, напрочь повёрнутым, стоит только подумать о девчонке? Нужно остыть и найти душевный баланс и сконцентрироваться, как перед выполнением сложного задания. Впереди ещё ужин. Ужин и немало сюрпризов. Диана Я переодеваюсь в лёгкую, светло-серую тунику и джинсы скинни, тщательно высушиваю волосы, но без привычного бальзама, волосы распушаются во все стороны, как одуванчик. С трудом собираю их в высокий хвост на затылке. Гипнотизирую взглядом часы. Хочется, чтобы минутная стрелка замерла и никогда не приближалась к назначенному часу, когда должен состояться ужин. Моё желание остаётся неисполненным, время бежит галопом. Тук-тук-тук по двери спальни. — Диана Климовна… Морщусь, услышав, как звучит моё отчество. Я люблю своего отца безмерно, но имя в сочетании с отчеством звучит глупо! Подхожу к двери и распахиваю её, смотря в лицо прислуге. — Вас приглашают к ужину. Спуститесь? «Ни за что на свете! Только через мой труп!» — лишь мысленно. — Конечно, я уже иду, — вслух. Плотно закрыв дверь комнату, медленным шагом направляюсь к лестнице, спускаясь по ней. Отсчитываю ступеньки, и на каждой четвёртой сжимаю и разжимаю пальцы. Почему так сложно и нервно?! Никогда так не волновалась. Всегда была бойкой и весёлой. Всегда до событий трёхлетней давности. Потом я словно во всего разбегу решила проскочить на Платформу 9¾, но лишь влепилась в кирпичную стену реальности, и никаким волшебством здесь не пахнет. Только суровая проза жизни, которая, к сожалению, часто оказывается сукой. Внизу уже слышны голоса. Высокий, приторный — Люськин. Детский, звонкий смех, низкий бас — Хана. Бум. Бум. Бум. Ещё сильнее удары пульса по вискам. От страха и неуверенности к горлу горьким комом подкатывает тошнота. Я не знаю, как смогу отсидеть ужин и не шлёпнуться в обморок. Замираю на последней ступеньке и цепляюсь пальцами за перила лестницы, чтобы не упасть. Холодные пальцы скользят по перилам, не в силах удержаться на одном месте. Мне нужен глоток свежего воздуха и оказаться как можно дальше отсюда. В-ж-ж-ж-ж… В голову ударяет что-то острое. Я вскрикиваю от испуга и слышу мерное жужжание, от которого почему-то дёргает волосы и жжёт кожу головы. Я поднимаю вверх руку и с ужасом понимаю, что мне в волосы вцепилась какая-то игрушка! С лопастями. В комнату с громкими криками: — Папа! Папа! Папа! — влетает мелкий пацан, а в ручонках у него пульт управления. Следом громкий топот. — Тимур, отдай! Не то вертушка куда-нибудь… Темирхан замирает на пороге, смотря на меня. — Влетит. Сын Темирхана останавливается на месте, разглядывая меня. Пальцы левой руки ползут вверх, ковырять ноздрю. Темирхан отдёргивает его руку, говоря: |