Книга Чадо от профессора, страница 11 – Саша Ким

— О чем это вы? — нахмурилась я.

КОНСТАНТИН

И действительно. О чем это я? Собрался таким образом выдать себя?

Ей не следует знать о том, что я ее помню. Но другого способа намекнуть ей на то, что следует держать язык за зубами, я не нашёл.

Желая поскорее закончить этот бестолковый разговор, я поднялся из-за стола. Взял в руки бумаги и направился к Валерии. Но заметив, как она попятилась к двери, замер.

Да за кого она меня принимает? Считает, что я наброшусь на неё в собственном кабинете? И все из-за какого-то дурацкого поцелуя? Будь он трижды проклят!

— Это материалы для лекций, — проговорил я раздраженно, протягивая ей папку.

Лера нерешительно шагнула навстречу. В нос ударил уже ставший привычным запах мандаринов. Девушка смущенно прикусила губу, привлекая мое внимание к своему рту. Вот я и засомневался…

Ведь не наброшусь?

Ощутив нестерпимое желание провести по мягкой плоти пальцами, я нахмурился и сжал руки в кулаки. В сознании непрошено всплыл наш поцелуй на катке. Тогда я согрел ее замёрзшие губы своими. По-хозяйски прижимал это хрупкое тело к себе. Она едва не стонала…

Могу ли я повторить это? Ведь грань уже все равно нарушена? Всего раз. А потом мы обо всем забудем. Только бы ещё раз смять эту строптивую девчонку в своих объятиях.

Так, стоп! Какого лешего я вообще об этом думаю? Студентки — табу, Костян!

Я так глубоко задумался, что не сразу понял, что мои руки зажили собственной жизнью. Я потянулся и, подхватив локон выпавший Лере на лицо, заправил его за ухо.

Девушка подняла на меня очумевший взгляд. Признаться, я и сам был немало удивлён, но показывать это ей не намеревался.

— Что скажете, Валерия Александровна? — прочистив горло, сказал я, как ни в чем не бывало.

Она удивленно приоткрыла рот, вновь заставляя меня думать каким потенциалом обладают эти невинные губки. В горле пересохло.

Усилием воли заставил себя сфокусировать взгляд на серебристо-серых глазах.

— Сухо.

— Что? — растерялся я.

— Изложено слишком сухо. Вы действительно надеетесь привлечь внимание студентов таким материалом? Голая теория — это ведь скука смертная, — отчитывала меня выскочка.

— А я и не развлекать их сюда приехал, — отмахнулся я наконец уловив суть диалога.

— Но это не похоже на то, что обычно происходит на ваших лекциях.

— Я импровизирую, — бросил я, возвращаясь к своему столу.

— Могу ли и я…

— Делайте, что хотите, Валерия. Но дополнительные материалы вам придётся подготовить самостоятельно. У меня нет на это времени.

Я принял очень занятой вид, в надежде, что это поможет закончить диалог, вечно ускользающий из-под моего контроля. Однако моя проблемная студентка словно и не намеревалась уходить.

— Что-то ещё, Валерия? — я не решился поднимать на неё взгляд, дабы снова не спровоцировать непотребные мысли.

— Яяя, — она явно замешкалась, — и не собиралась болтать. Но спасибо, что извинились.

Я взглянул на Леру, когда она уже потянула ручку двери. Почему-то с недавних пор ее вид стал вызывать во мне тревожное расстройство.

Я надеялся, что хотя бы извинения отчасти снимут напряжение, возникшее между нами. Но сейчас, глядя вслед удаляющейся студентке, я чувствовал…

И черт знает, что именно я чувствовал! Но мне будто вовсе не хотелось, чтобы она уходила.

О, ну конечно! Это гордыня! Однозначно! Ведь, по сути, последнее слово снова осталось за ней. И я будто бы снова весь в косяках.

Хватит вести себя как мальчишка, Кость! Ты же не соревнуешься с ней. Она молодая зелёная, но ты-то взрослый мужик!

Вспомнились слова мамы из детства: «Кто умнее, тот и остановится первым!» Так она говорила, когда мы ругались с сестрой. И это неизменно работало.

Вот и сейчас пора остановиться. Я же умнее.

Но, черт, этот ее взгляд…

Готов поклясться, в этой светлой головке тоже витают грязные мыслишки.

Стоп! Стоп!

ЛЕРА

Он так знакомо пахнет…

Выйдя из кабинета профессора, я прислонилась спиной к прохладной стене. Сердце трепетало, как сумасшедшее.

Зачем я ему сказала спасибо? За что? Он ведь мне жизнь испортил! А я благодарю его за нелепую попытку проявить благородство? Пусть бы перед Мишей извинялся!

Оказалось, забыть тот инцидент сложнее, чем я надеялась. Я-то считала себя непрошибаемой скалой. Чего мне там какие-то парни. Спряталась за своей злостью. Однако то, как мы с Мишей расстались, до сих пор не давало мне покоя.

Точно, Миша! Вот почему этот запах показался мне таким знакомым.

Оказавшись дома, я первым делом направилась к комоду со своими вещами. Вот оно!

Я выудила из ящика шарф, который, похоже, ненароком утащила в новогоднюю ночь у парня. Бывшего парня. Затянулась его запахом и перед мысленным взором тут же явился ОН.

Нет, не Миша, почему-то. Что весьма удручающе.

В мою голову забрался раздражающий профессор. И никак не желал оттуда вытряхиваться.

— Валерия, ты чего в комнату в куртке притащилась? — послышался строгий голос бабули. — Раздеваться не собираешься? Обед стынет.

— Иду-иду, — бросила я.

— Что у тебя там?

В коридоре раздались приближающиеся из кухни шаги. Я поспешила спрятать шарф обратно в полку.

Не следует ей знать о моих странных фетишах.

Стоит ей увидеть чужой шарф, она непременно захочет его постирать и отгладить, если попросту не выкинуть. А я пока не готова была расстаться с этим ароматом. Он отчего-то вызывал во мне живые эмоции.

И как ни странно, шарф бывшего стал катализатором размышлений о совершенно другом мужчине. От этого на душе становилось легче после нашего некрасивого разрыва с Мишей. Ну, или не легче, но хотя бы удавалось забыть…

Наспех скинув куртку, я принялась переодеваться в домашнюю одежду. Плюшевые штаны и растянутая футболка — то, что надо. Я включила рандомное аниме на телефоне и вошла в кухню.

— Телефон в сторону, дорогая. Сначала поесть, — велела ба привычным командирским тоном.

— Одно другому не мешает, — возмутилась я, но все же подчинилась.

С моей боевой бабулей спорить бесполезно. Может иногда и стоило бы, но обычно мне не удаётся остаться правой. Есть вариант только накликать ещё больше обвинений в свой адрес.

У нас всегда так: «Имеешь право хранить молчание. Все что скажешь, будет использовано против тебя!» И не только использовано, но и перевёрнуто на тот лад, который выгодней бабушке. Вот я и молчу.