Онлайн книга «Его бывшая слабость»
|
Чувствую, что меня переполняют неуместные сейчас эмоции. Ловлю ее за руку и притягиваю к себе. — Ты мне не бывшая! Ты моя! И навсегда такой останешься! Аня нагло ухмыляется мне в лицо. — Что ж, тогда вы явно не предусмотрели кое-чего в своем плане. Сейчас поможете, а потом кто будет поднимать моему ребенку коляску на третий этаж? Кто будет продукты носить вашей беременной «не бывшей» жене? По-вашему, это все по волшебству? А потом… — ее голос срывается от сдерживаемых слез, — когда у Златы появится первый велосипед? Кто будет его таскать на этот чертов третий этаж, если у нее нет папы?! На последнем слове мой любимый голос и вовсе хрипнет, а я ощущаю, как в носу щиплет от непотребных для мужика эмоций. Беру себя в руки, отпуская Аню. Тру пальцами переносицу. Еще не хватало ей понять мое состояние. — Дедушка, — глухо выдавливаю. — У нее ведь будет дедушка. Признаться, именно на Аниного отца я и делаю ставку. Особенно на случай, если она все же ослепнет. Рядом с ней будет родной человек. — Ха! — фыркает Аня, вынуждая меня снова на нее посмотреть. — Пфф, ну конечно! Вот и я говорю: пора привыкать справляться самой! Не понимаю, что это за реакция. А она вдруг хватает чемоданы и упрямо волочет их к подъезду. Догоняю и останавливаю, выдирая из непослушных рук ношу. — И как это понимать? — Что? — с вызовом вскидывает брови. — Все эти твои… — яростно жестикулирую, пытаясь подобрать подходящее определение, — междометия! — Разве вы не сказали, что наигрались, Глеб Виталич? Так с чего вас вдруг заботят такие мелочи? Мои междометия останутся при мне, ясно?! Закатываю глаза, понимая, что разговора у нас не выйдет. Хмыкаю и иду к подъезду, увлекая за собой чемоданы. — Третий этаж, говоришь? Вот заодно и с дедушкой познакомимся… Слышу ее торопливые шаги, едва поспевающие за моими размашистыми. — Даже не думай! — бросает она мне вдогонку. — Не смей идти в квартиру! Глеб, обещай мне! Ну же?! Что еще за ультиматумы? — Нет. — Глеб, пожалуйста! Ты не можешь меня так подставить! — умоляюще шепчет Аня, когда мы уже входим в гулкий подъезд. — Сначала объяснись. Тогда и подумаю, — поднимаясь по лестнице, говорю я. — Нечего тут объяснять! Будто и так непонятно! — злится она. Я останавливаюсь в пролете между вторым и третьим этажом, чтобы дать ей отдышаться, и говорю: — Мне непонятно. — Правда не понимаешь? — Кажется, она удивлена. — Ты меня обрюхатил! А теперь с вещами домой доставить намерился! И как, по-твоему, папа должен на это отреагировать? — Набить мне морду? — предполагаю я, на мой взгляд, вполне правильный вариант. — О, это было бы прекрасно, — шипит Аня, явно в красках представляя, как уже хоть кто-нибудь вправляет мне мозги. — Но нет. Она натягивает фальшивую улыбку, и до меня наконец доходит. — Попробует отыграться на тебе? Мне не нравится эта версия. Вопреки всем своим благим намерениям, хочется закинуть жену на плечо и утащить подальше от этого места. Аня бросает испуганный взгляд на ручку чемодана, которая почему-то начала хрустеть под моими пальцами. — Угомонись! Он не будет меня бить! — Она вцепляется в мое предплечье тонкими пальчиками, и ее прикосновение помогает мне остыть. — Просто боюсь, он в запой уйдет. Кажется, ей стыдно, что приходится говорить это мне. Но она вынуждена, чтобы меня успокоить. Что я с ней сделал? Мне бы на коленях ползать и прощение вымаливать… Но эти твари будто облепили меня со всех сторон! Аня мнется, потом все же говорит: — Просто если я приду к нему сама, мне будет проще объясниться. Может, удастся сгладить углы. Все же он станет дедушкой… Но если со мной придешь ты, он точно будет вне себя. И даже если тебе ничего не сделает, потом напьется так, что дай бог не начнет технику из дома выносить. — По мне, вариант, где он просто бьет мне морду, — предпочтительнее, — рычу я. — Да и достойней, на мой взгляд. — Он не станет выбирать достойный вариант. Ты для него московский мажор, так что он и связываться не захочет. — Откуда ему знать, что я за человек? — отмахиваюсь я. На лице Ани мелькает смущение, и я понимаю, что напал на нечто любопытное. — Можно сказать, мы с папой из-за тебя уже не раз ругались. — Она опускает взгляд и пытается обойти меня, чтобы взбежать по лестнице. Упираю руку в стену перед ней, не позволяя пройти дальше. — Значит, мы заочно знакомы? — Глеб, умоляю… — Дай-ка угадаю: те вырезки, что нам Лара в подарок принесла… — усмехаюсь я, наблюдая за тем, как по нежному лицу расползается румянец. — В них еще дырочки были, как от булавок. Значит, мои фотки были развешаны у тебя в комнате? — Пусти! — Она прячет лицо в ладонях. — А твоему бате я, значит, и на фотках не по нраву был? Вы ругались, потому что он считает меня московским мажором, которого его дочь зачем-то развесила по всей комнате, как кумира. А ты, как обычно, защищала… любимого? — на последнем слове голос подводит меня. — Глеб… — Значит, это вошло в привычку еще с тех пор, — глухо продолжаю я, не позволяя ей и слова вставить. — Ты привыкла защищать от нападок безмолвный снимок… Поэтому она бездумно кидается на мою защиту всякий раз, когда ей кажется, что это необходимо? Я не могу так рисковать своими девочками… Подаюсь ближе, вдыхая ее запах, и с удивлением обнаруживаю, что она снова пахнет мной. А от этого сказать нужные слова еще сложнее. — Только ты не учла, что настоящий Глеб Золотов отличается от того, что на картинках. — Вдыхаю полной грудью, ощущая, как горло разъедает от боли. Отшатываюсь. — Ты мне надоела. Своей неуместной заботой. Своей наивностью. Я больше не хочу… Она не верит. Я по глазам вижу. Глупая девчонка. — Я впервые вижу, что ты напуган, — говорит она и кладет руку на мое плечо. — Это из-за меня, да? Хмурюсь, стараясь удержаться и не прижать ее к себе. — Я сделаю так, как ты хочешь, — обещает Аня. — Уйду. И не попытаюсь тебя остановить. Буду защищать Злату, пока ты защищаешь нас. Только одного прошу… Она делает небольшой шаг навстречу. — Поцелуешь меня? А говорит, остановить не попытается… Я подаюсь к ней и накрываю губы поцелуем. Осторожно. Трепетно. Провожу пальцами по ее шее, и она по инерции прижимается вплотную. Скольжу ладонями по упругому животику, и душу будто разрывает на куски. Я ведь даже Злату не смогу увидеть… |