Онлайн книга «Лукавый Шаолинь»
|
— Тебе здесь точно нравится? — внезапно спросил Френд. — Да, я в восторге. Мне так все интересно. А сколько еще всего надо посмотреть! — Тогда радуйся: где-то месяц ты не сможешь отсюда уехать. Считай, что живешь на коротком поводке. — Не смешно. — Я и не думал шутить, дорогая жена. Даже если мы сегодня пойдем подавать документы, то пропуск будет готов не раньше месяца. — И что мне теперь делать? — Наслаждаться медовым месяцем и своим триумфом. Ты в Краснокрестецке, детка! Я открыла рот, чтобы возмутиться. Подумать только, мою свободу ограничивают! Но не успела ничего сказать, потому что из громкоговорителя раздался странный механический голос: — Уважаемые жители! Уровень радиации выше допустимой нормы. Существует опасность заражения. Просим вас укрыться в своих домах, тщательно закройте окна и двери! Если бы я в тот момент посмотрела по сторонам, то увидела, что бабушки с невозмутимым видом уводят детей в дом, что прохожие не прибавили шагу, что паники нет… Но я просто закричала. И побежала прочь из этого жуткого города. Как мне казалось, в верном направлении — к забору с колючей проволокой. Френд — за мной. Вскоре он схватил меня в охапку. — Иней, возьми себя в руки. Я билась, как рыбка, в его железных объятьях. — Отпусти, хочу жить, жить, жить… — Дай мне руку, Иней. — Отпусти… — Просто поверь и дай руку! — Нет! Никогда! — Поверь мне. Я выведу тебя, сама ты заблудишься. Иней, девочка моя… Френд внезапно отступил и подал мне ладонь. Я молчала. И вдруг поняла, как бесконечно важен этот жест в минуту страшной опасности. И почувствовала одно: больше я не была одинокой… Я крепко пожала протянутую дружескую руку. Уже дома Илья объяснил мне, что такая тревога для Краснокрестецка — не редкость: — На самом деле ничего страшного. Уже к вечеру радиационный фон нормализуют. Не волнуйся, давай-ка я тебе красного вина налью, маленькая… — Я очень испугалась… — Почему же? Боишься смерти? — Больше всего на свете. — Она тебя не возьмет, пока я буду рядом. Френд налил мне вина. В молчании мы выпили по бокалу. Потом еще по одному. Дышать стало легче. Но все равно остался неприятный осадок. Внизу живота ныло и хотелось плакать. Вместо этого я прижалась щекой к плечу мужа и заговорила совсем о другом: — Я хочу рассказать тебе кое о чем. Но это большой секрет. Существует город Татура. Вернее, уже не существует. Он скрыт в пучине Веренского водохранилища. И там есть церковь XVI века… — Я знаю о Татуре, поверь, знаю. — Откуда? — Что я тебе рассказывал о своем отце? — Только то, что его зовут Георгий, как и моего. — Тебе надо понять и постараться адекватно воспринять одно: он был строителем водохранилища и затопленцем. — Что?! Ты шутишь? — Опять же нет. Не над чем. Весь наш род из тех краев. И я тоже мечтаю помолиться в этой церкви. Замолить грехи и получить покой. У нас сохранилась семейная легенда. Якобы с уничтожением Татуры началась цепочка раскручивания зла. Светлые зоны в Верене прохудились, скоро они и вовсе исчезнут. А создание Краснокрестецка лишь завершило начатое. Мы виновны… Но есть надежда, что после смерти опять будем жить в Татуре. И там обретем свое счастье. Но это, конечно же, просто страшная история. Город давно мертв и похоронен в водах Стилы, Стейчи и Шуи. Выпей еще вина, Эля и успокойся. — Мне очень жаль. — О чем ты? Меня тогда-то и на свете не было. — Френд, прости… — Иней… — Френд, я ошиблась в тебе. Думала, ты безбашенный, что тебе на всех наплевать, кроме друзей… — Не ты одна так считаешь. Но нас сама судьба свела, хотя я не верю ни в рок, ни в любовь. — Я тоже. Тоже не верю в любовь. Ёрш мне просто нравился, я больше о нем и не вспоминаю. — Вот и хорошо. После таких признаний мы, муж и жена, знавшие друг друга чуть больше месяца, почувствовали друг к другу что-то вроде симпатии. Прошло несколько дней. Я почти смирилась, что не увижу родителей и друзей еще долго. Отстояв огромную очередь, мы заполнили несколько анкет. Вопросы меня не удивили: есть ли родственники за границей? Имеются судимости и приводы? Какие планы по трудоустройству? — Ожидайте. Вам позвонят, — сухо сказала женщина средних лет в форме незнакомого вида и с плохо скрываемым раздражением засмеялась: — Понавыходили тут замуж. Ничего, скоро выметут тебя. У меня не нашлось слов, чтобы возразить ей. — Привыкай. Обычное хамство жителей закрытого города, — развел руками Френд. — Они считают всех приезжих людьми второго сорта, а себя — особенными. Давай лучше займемся чем-то более приятным. Например, приобретем для дома сервиз и тумбочку. Я сразу же забыла о неприятном происшествии. Обставлять квартиру стало для меня настоящей страстью. Наконец-то я обрела дом, свое гнездо! С не меньшим удовольствием я принимала гостей. В первый месяц после свадьбы мы каждый вечер устраивали веселые посиделки с настольными играми, чему гиперобщительный Френд очень радовался. Но и в этой краснокрестецкой бочке меда нашлась ложка дегтя. По причине затворничества я совсем перестала общаться с собственными друзьями и даже (о чудо!) заскучала по Гоше и Кеше. — Ничего, скоро у тебя появится масса приятелей и подружек, — утешал меня муж, — все равно поддерживать отношения со сталкерами у тебя не получится. Посчитай сама: чтобы доехать до Верены, надо в среднем сорок минут, потом еще час — в клуб. Да и Эля живет далеко, и слишком занята своими проблемами. А у тебя учеба, работа, домашнее хозяйство, дети, наконец… — Не хочу пока детей, — возразила я, — сначала надо закончить университет. Да и как же жить без Эли? Она — подруга детства. Мы вместе прошли через огонь и воду. И сталкеров мне будет не хватать… — Ты уже замужняя дама и не должна лазить по заброшкам. — Мне это нравится! Испытываю своеобразный экстаз… — Пора взрослеть, Иней! — Нет! Я еще молода, мне даже не исполнился двадцать один год! — Ты замужем, и мне нужна жена, которая прилично себя ведет! — Ну, и ищи себе приличную жену, а я имею право на собственных друзей и увлечения! Френд поджимал губы и с оскорбленным видом уходил в другую комнату. Подобные споры возникали между нами довольно часто, но я предпочитала не заострять на них внимание и радовалась жизни молодой хозяйки дома. |