Книга Лукавый Шаолинь, страница 69 – Алина Воронина

У во шинь есть варианты судьбы. Они сами могут решить, что важно и нужно. У меня выбора уже нет. У тебя есть! Помни об этом. В нашей школе уже лет пять не было во шинь. Мы — единственные, кто смог понять и сделать выбор. Да, Эля, выбор — это главное. И его ты тоже сделаешь в свой час.

Знаешь, в старину, когда боевое искусство еще только зарождалось во Вьетнаме, во шинь были самыми унижаемыми и несчастными людьми в стране. Считалось, что они должны смирить свою гордость. Только после долгого и тяжелого пути ученичества во шинь входили в состав школы и становились мон шинь. Некоторые, даже многие, не выдерживали и отказывались от своей мечты стать воином, ведь во шинь были самой презираемой частью общества. Как неприкасаемые в Индии. Но не бойся. Эти времена давно прошли.

— И что? Сейчас к во шинь относятся по-другому?

— Относятся так же. С презрением. Но не травят и не мучают. Мы все прошли через это.

— Ну, тогда я ничего не боюсь. Я справлюсь.

— Не все так просто, во шинь. Тебе придется выдержать серьезное испытание.

— Чем же?

— Равнодушием.

— Я все выдержу.

Мне вдруг стало больно и страшно.

— Не грусти, во шинь, — улыбнулся Влад. Улыбка у него была милая и открытая, — не такие уж мы и злые. Просто равнодушные. Ты сама потом поймешь, почему. И станешь такой, как мы, если дойдешь до конца. И еще…

— Что?

— Ты мне очень понравилась. Ты такая красивая. И такая несчастная. Уходи из нашего клуба. Даже не уходи, беги со всех ног. Здесь тебе не помогут, что бы ни утверждал Васильич. Наш путь полон боли, ограничений и вечной борьбы с Тьмой в душе. Знала бы ты, как я тебе завидую. У тебя есть выбор.

Я вдруг почувствовала огромную злость и усталость.

— Слушай, Владик. Ты очень симпатичный и накачанный парень. И ты мне тоже понравился. Я бы с тобой с удовольствием переспала. Но я сюда пришла не за этим, уж извини. Мне надо отомстить одному человеку. Я хочу просто научиться драться, и ваша философская муть мне не интересна. Мне плевать, как вы меня называете. Мне плевать на черного дракона и поиск мифического Шаолиня. Я всего лишь хочу отомстить. И пусть я буду несчастна, что из этого? Я должна набить морду Бранимиру.

Влад покраснел и опустил глаза:

— Эля… ты ничего не поняла. У меня и в мыслях не было… Не так всё… Речь не о любви и страдании. Тебе просто будет все равно, стоит лишь черному дракону осенить своим крылом. Попадя под его тень, Эля…

— Хватит. Я сказала, что меня не интересует ваша доморощенная философия.

— И все-таки какие-то правила тебе придется усвоить. Кроме тех, о которых упоминал Тимур.

— Говори, я люблю правила.

— Не бойся, у нас не секта. Никто не станет выкачивать из тебя деньги или заставлять делать что-то, вредящее здоровью и безопасности. Просто у нашей школы ушу есть свой устав. Итак, запоминай: 1. Боевое искусство — это не пояса и не медали, а сам процесс тренировки и то удовлетворение, которое ты получаешь от нее. 2. Необходимо упорно работать, а уже потом применять свои знания на практике. 3. Следует уважать свою школу и ее учеников. Если понадобится, защищать своих с мечом в руках. Даже в самые страшные часы. 4. Мало уметь драться. Надо быть хорошим человеком и следовать законам морали. 5. Постоянное совершенствование души и тела. Жизнь в поисках Шаолиня.

Это основные правила. И еще раз повторю то, о чем говорил Тим: нельзя распространять технику школы, пить, курить, иметь несколько любовников или любовниц, опаздывать на тренировки (если все же опоздал — следует извиниться и попросить разрешения войти). И самое главное: старайся истребить в себе гордыню. Стань хорошим и нравственным человеком. В этих правилах, Эля, твое счастье. Выполняй их, и все будет хорошо.

— Я всего этого не запомню, — засмеялась я, — но правила мне пришлись по душе. Выполнять их совсем не сложно.

— Ты знаешь, Эля, — вдруг сказал Влад, — у нас не было во шинь несколько лет. Наверное, в тебе есть что-то особенное, раз Васильич принял тебя.

Я вернулась с тренировки взбудораженной. И сразу же позвонила Маше. Но та не разделила моего энтузиазма.

— На мой взгляд, это секта, — сухо сказала подруга.

— Ах, Машка, ты совсем зациклилась на своей славяно-горицкой борьбе, где царит полный беспредел, и любые разумные правила кажутся сектой. Значит, по-твоему, принмать наркотики и опаздывать — это хорошо?

— Да нет, Эль, ты, конечно, права, — задумчиво протянула Мария, — но может, все-таки вернешься к нам. Все о тебе спрашивают. Владимир чуть морду за тебя не набил Бранимиру. А Яр послал его к чертовой матери и сказал, что тот может сам валить из клуба, раз выгнал тебя. Бран ходит как оплеванный, и с ним никто не разговаривает. Возвращайся!

— Нет, Маш, ушу мне все-таки ближе. В нем есть красота. Истинная красота. Извини.

— Это твой выбор. И мы все его уважаем, — вздохнула девушка. — Бранимир тебе еще звонит?

— Звонит. Но я не беру трубку.

— Не простишь?

— Не прощу. Я его ненавижу, но не за то, что он меня разлюбил, и не за то, что бросил. Я его ненавижу за свое унижение. За то, что он меня ползать заставил перед ним.

— Но ты же ему отомстила. Ты его избила. Сильно.

— Мало мне… мало. Я хочу, чтобы он пережил великую боль и унижение.

— Да хватит тебе. Бран уже унижен. Я сама его терпеть не могу. Но сейчас мне его жаль. Я знаю, что ты способна на все. Хватит, Эля, остановись.

— Не хватит. Он должен заплатить — выпить ту чашу боли, что по каплям пила я.

— Да он ее уже выпил. Он тебя любит, Эля, любит. Услышь меня! — Маша закричала так, что я отодвинула трубку подальше от уха.

— Мало! Я мести хочу. Думаешь, мне так нравится ушу? Да мне плевать на все боевые искусства на свете. Я люблю играть на флейте в Заповедном лесу. И могла бы стать неплохим музыкантом. Но сейчас мне не до этого. Просто Бранимир ненавидит клуб «В поисках Шаолиня», и я всего лишь хочу причинить ему боль.

— Да что ты говоришь? — голос приятельницы стал холодным и злым, — а что же целый год делала в «Радомире», раз равнодушна к боевым искусствам?

— Не знаю, — призналась я, — вообще-то я больше всего на свете люблю играть на флейте. И еще мне нравятся историческое фехтование и ролевые игры. Но из «Эскалибура» меня, как ты знаешь, перенаправили в боевой «Радомир». И там я умудрилась полюбить собственного тренера. И даже собиралась выйти за него замуж.

— Ты в курсе, что это клиника? Это ненормально, Эля, — в голосе Маши была смесь отвращения и жалости.

А я неожиданно почувствовала злость.

— Клиника? И это я слышу от лесбиянки? Иди лечись, девочка.

— Извини, — мягко сказала подруга, — не хотела тебя обидеть, но продолжай.