Онлайн книга «Верность виконтессы. На службе Ее Величества»
|
Размышления мальчика прервал пробившийся сквозь одеяло холодный воздух. Значит, его вынесли из донжона и они во дворе. Но почему так тихо? В Париже во время пожара была паника: кричали мужчины, причитали женщины, плакали дети. Да и крестный давно бы уже заговорил с ним… Завертевшись, Робер укусил сквозь одеяло чью-то ладонь. Его больно стукнули по голове, а вскоре забросили на коня животом вниз. Всадник впрыгнул в седло, и лошадь поскакала. Юного пленника подкидывало, от толчков перехватывало дыхание. Он думал, что из него вот-вот вылетят все внутренности, но тут конь резко остановился. Послышались крики, и мальчик отчетливо различил голос крестного. Тут же зазвенела сталь. «Бой, настоящий бой!» - с восторгом понял маленький Робер. Но вдруг его сбросили с лошади, и, ударившись о землю, он потерял сознание. * * * Граф Робер в очередной раз возблагодарил свою интуицию. Он подоспел вовремя! Они с Симоном спрятались на опушке леса и в предрассветных сумерках - да еще и свежевыпавший снег добавил ясности - отчетливо видели, как из ворот замка Эспри выехали всадники. У одного из них поперек седла лежал сверток - судя по размерам, там вполне мог быть маленький мальчик. В замке тишина: ни погони, ни криков; ворота остались открытыми. Неширокая эспланада не оставляла времени на раздумья. - Пятеро, - еле слышно произнес Робер. - Справимся, Симон? - Не в первый раз, мессир. Главное, ребеночка не задеть. - Надо очень постараться. И погромче кричи! Пока они придут в себя от испуга, мы кое-что успеем сделать. Они вылетели из-за деревьев, будто черные демоны. Темные плащи крыльями взвились за спинами всадников, и гортанный клич расколол предрассветную тишину. Суеверные (как и все нечестивцы) похитители замерли от неожиданности. Двое упали на землю, даже не успев вытащить мечи из ножен. Всадник, который вез ребенка, с перепугу отбросил сверток в сторону, решив, что так ему будет проще сражаться. «Подлец!» - устрашающе рыкнул граф и схлестнулся с ним в поединке. В притворном отступлении Робер уводил смертоносные копыта лошадей от живого кокона, а когда решил, что удалился на безопасное расстояние, сделал обманный выпад, после чего с особым удовольствием проткнул мерзавца. Переводя дыхание, граф увидел, что оставшаяся пара наемников отчаянно наседает на Симона, и рванулся ему на помощь. Несколько ловких, смертоносных ударов - и с похитителями было покончено. Сверток с ребенком по-прежнему лежал посреди эспланады. Робер был уже рядом; спрыгнув с коня и прохрипев молитву, граф упал на колени перед ним. Побоявшись орудовать ножом, Робер руками и зубами разорвал веревку поверх одеяла. Развернул его… Мальчик дышал, но был без сознания. Граф торопливо ощупал маленькое тельце - ребенок цел. Видимо, большой слой снега вместе с одеялом смягчили удар при падении. Робер сжал крестника в руках, и его кадык судорожно задвигался. Жгучие слезы заблестели в глазах бывалого воина. - Сынок, очнись! Сыночек! Ласковый знакомый голос и теплые объятия привели мальчика в чувство. Он пошевелился и открыл глаза. - Дядя Робер! - Ребенок улыбнулся. - Значит, мама права: вы наш ангел-хранитель? Мужчина захлебнулся от счастья. Не зная, что ответить, он с блаженной улыбкой поднялся и, держа тезку на руках, понес его в замок. Де Робюсте к этому времени уже собрал уцелевших лошадей и пошел следом. Внутри крепостных стен их встретила настораживающая тишина. - Симон, не могли пять человек перебить гарнизон и всех слуг, - негромко произнес граф, подозрительно озираясь вокруг, - наверняка их где-то заперли. Поищи. Вскоре Симон освободил из казармы полдюжины охранников. Дверь была подперта огромной колодой, а ставни единственного окна забиты крест-накрест досками. Один из воинов, виновато пряча глаза, оправдывался: - Мы спали, ваше сиятельство, когда нас заперли. В щель ставни я разглядел среди налетчиков нашего командира. Наверное, потому ночная стража и впустила их, не вдаваясь в подробности, что это с ним за люди. Продался, гад! Он у нас недавно, с осени, но все уже заметили его ненасытную жадность. Соратники - кто кивками, кто гневными возгласами - подтвердили слова говорившего. Внезапно Роберу вспомнилось, что и Сабина с неприязнью отзывалась о новом гарнизонном командире. Граф мысленно ухмыльнулся: вот и не доверяй после этого женской интуиции. Общую картину нападения довершил Симон, уже осмотревший замок опытным глазом: - Проникнув во двор, нападавшие распороли стражникам глотки. Я видел этих несчастных у ворот: разрез от уха до уха. Потом забаррикадировали казарму, а после по одному, по двое согнали слуг донжона в подвал и заперли их там. - А управляющий? Симон пожал плечами: - Он живет в отдельном доме, туда я еще не дошел. Наверняка и его связали спящим. - Ясно. Делаем так! Двое, - по-прежнему прижимая ребенка к груди, Робер ткнул пальцем в воинов, стоявших поблизости, - берут мальчика и закрываются в казарме. Остальные быстро запирают ворота и опускают решетку. Слуг, живущих в отдельных домах, разбудить или освободить. До приезда хозяина никому не спать! Охранять стены! Мы в донжон. Граф заметил, как неохотно мальчик отпустил его шею, но при этом ни разу не захныкал. Крестник - будущий рыцарь - уже знал: на войне приказы не обсуждаются. Нежно взъерошив ребенку волосы, Робер-старший передал его прямо в одеяле гарнизонному воину. В донжоне Симон пошел освобождать челядь, а Робер, перепрыгивая через ступеньки, побежал в комнаты хозяев - убедиться, что там действительно пусто. Неожиданно из Рыцарского зала на лестничную площадку вышел мужик с мешком в руках; оттуда торчали бронзовый канделябр и горлышко серебряного кувшина. Слуга-мародер! Решил, что украденное им спишут на похитителей ребенка. Робер почувствовал такую брезгливость, что даже не подумал вытащить меч. Но здоровый мужик - наверняка кузнец или мясник - уже возомнил себя богачом и вошел в раж. Он выхватил из-за голенища огромный нож и со звериной злобой нанес графу два удара в живот. Кольчуга под его силищей разлетелась, словно ветхий холст в руках швеи. Еще ничего не понимая, Робер припал к стене и медленно сполз на пол. Убийца довольно резво для человека его комплекции побежал вниз к выходу. Вскоре снизу донесся шум стычки и грохот падения тяжелого тела. Очевидно, Симон оказался не столь щепетильным. Раздался его крик: - У мародера окровавленный нож. Граф ранен! Первой к раненому прибежала Вивьен и замерла в ужасе от увиденного. Сквозь пальцы Робера, зажимающие страшные дыры на животе, обильно лилась кровь; покореженные кольца хауберка торчали из развороченной, но еще живой плоти. - Лекаря! - Придя в себя, служанка заорала так, что у графа едва не лопнули перепонки. - Не кричи, - прошептал он и облизнул пересохшие губы, - бесполезно. |