Книга Мое последнее желание, страница 26 – Татьяна Ярош

Мужчина вдруг вздрогнул и посмотрел в сторону села.

— Скорее, — оживлённо поторопил он меня. — Мне кажется, я слышу их голоса.

Я думала, что рыцари не пойдут обратно в лес, но сейчас вспомнила, что они оставили на дороге лошадей. Если бы не этот незнакомец, я бы попалась им на обратной дороге. Усталость плохо сказывалась на моей сообразительности.

Я последовала за рыцарем, а тот лишь саркастично сказал:

— Ну, наконец-то. Уже думал плюнуть на тебя и уйти.

Он торопливо пошел через лес, изредка поглядывая назад. Видимо, проверял, чтобы я не сбежала.

Сейчас, когда кровь перестала бурлить от страха, тело снова стало ощущать холод. Мокрое платье, понятно, не высохло, поэтому с каждым шагом, я чувствовала, как ноги наливаются тяжестью, а глаза слипаются.

В конце концов, когда мои силы были на исходе, незнакомец, наконец, остановился. Он подозвал к себе и показал на лесной домик, что стоял на возвышенности впереди. Выглядел он заброшенным и почти что сливался с листвой из-за того, что весь порос мхом и плющом.

— Иди туда, — произнес он тоном, не терпящим возражения. — Я скоро буду.

Незнакомец двинулся в обход дома, а я недоверчиво проводила его глазами

— Что опять? — устало проворчал тот, заметив мой взгляд.

— Куда ты собрался?

Мужчина напряжено покусал губы.

— Ладно, — кивнул он. — Я не должен перед тобой отчитываться, но все же отвечу. Я собираюсь идти нарубить дрова. Дом, как видишь, заброшен, а ты ко всему прочему мокрая. Если не найдем дрова — ночь ты не переживешь.

После этого он раздраженно повел плечами и двинулся в обход лесного домика к поленнице. Сомневаюсь, что там есть дрова. А даже если и найдутся — маловероятно, что они будут сухими.

Я собралась с силами и преодолела небольшую возвышенность. Домик был не заперт, но дверь, казалось, весила больше каменной глыбы и открылась только, когда я навалилась на нее всем весом.

Внутри все было не так плохо, как казалось снаружи. Немного сыро, но вполне сносно сохранилась некоторая мебель, а главное — здесь не было ветра. Если хорошенько протопить, то можно будет на некоторое время укрыться.

Я села на продавленную отсыревшую кровать в дальнем углу дома и принялась ждать рыцаря. Пусть глаза слипались, и нещадно одолевала зевота, спать сейчас категорически нельзя.

Незнакомец долго не появлялся. Краем слуха я слышала треск и удары, даже пыталась разглядеть рыцаря через пыльное окно.

И когда уже решила выйти из дома, мужчина неожиданно появился в дверях и принес охапку поленьев. Капюшон он снял, отчего стало видно капельки пота на лбу и висках. Под моим изучающим взглядом он отнес поленья к печи.

Сложно было определить, сколько на самом деле лет рыцарю. В бородке и черных волосах кое-где серебрилась седина, но лицо при этом не было старым, разве что уставшим. Карие глаза были живыми и добрыми, но из-за сдвинутых к переносице бровей, выглядел он неприветливым.

Мужчина, прежде чем затопить печь, снял плащ и кинул его на единственную в доме кровать. Разжечь огонь у него не составило большого труда и вскоре комнату обволокло приятным теплом, а от треска поленьев захотелось спать с двойной силой.

Я подсела ближе к печи, чтобы отогреться и просохнуть.

— Я думал, ты будешь спать. — Мужчина подкинул еще дров и окинул меня критичным взглядом. — Не помешало бы.

Он пересел на лавку у окна и рукавом вытер от пыли стекло, чтобы изредка выглядывать наружу. Топить печь было не самым разумным вариантом из-за дыма, но мне необходимо согреться. И он это знал.

— Я тебя не знаю, чтобы так легко засыпать в твоем присутствии, — объяснила я, но чувствовала, что все равно невольно клюю носом.

— Аксель, — представил тот.

— Катарина.

— Знаю. Тебя многие рыцари с недавнего времени знают.

— Неужели?

— Бродяжка, — начал Аксель перечислять, загибая пальцы. — Ведьма. Посредница тьмы. Опасная преступница. — Последним оставшимся указательным пальцем указал на меня. — Убийца.

— Я не убивала их! — воскликнула я, оборачиваясь к рыцарю. И немного спокойнее добавила. — Не хотела, по крайней мере.

— Возможно, и не хотела, но убила.

— И почему же ты помогаешь убийце? — напала я на него.

— Это сейчас неважно.

— Почему это?

— Какая разница, если тебе от этого хуже не будет, — раздраженно ответил он.

Да, хрупкое доверие между нами вот-вот готово было треснуть. Мне уже не казалось разумным решение идти за рыцарем.

Но что же мне делать? Уходить? Ночью? В такой холод? Мокрой?

Я не маг и не какой-то крутой наемник или путешественник, чтобы всегда и во всем находить выход из ситуации. До этого дня мне везло, а завтра рыцари могут выследить меня, и на этот раз удача не поможет.

Но что если рыцарь поможет? Возможно, утром он расскажет, что ему нужно, а взамен поможет скрыться.

— Тебе лучше лечь отдохнуть, — более дружелюбным тоном предложил Аксель. — Выглядишь ты неважно.

Несмотря на то что это больше было похоже на издевку, мужчина вполне искренне переживал. Я все же сдалась и прилегла прямо на полу недалеко от печи, подложив руку под голову.

Мне снился сон, где я сидела на берегу моря и грелась под солнечными лучами. Соленые капли оседали на губах, теплый ветер бил в лицо, а волны ласково облизывали ступни. На краю слуха слышался смех братьев, но их самих не было видно. Чувствовала на волосах нежные руки, которые заплетали волосы в косу. Судя по запаху духов — это Оливия. Младшая же собирала замок из песка за моей спиной и громко комментировала свои действия. Родители, вероятно, на холме, где наш дом. Как обычно обсуждают важные вопросы, приглядывая за нами одним глазом.

Ощущение умиротворения проникло в сердце и согрело изнутри, будто горячий бульон.

Мы снова вместе, как и раньше. Вновь стали семьей.

После прогулки, уставшие и голодные побежим домой, где мама успела приготовить рагу и испечь лепешки. Горячие… сразу из печки. Они будут обжигать кончики пальцев, а ты все равно охаешь, но рвешь хлеб и отправляешь кусочки в рот, вдыхая аромат свежей выпечки. А потом запиваешь холодным молоком из погреба.

И тепло снова растекается по телу, будто это взаправду. Нежный взгляд отцовских глаз, гомон голосов братьев и сестер, мамино ласковое прикосновение. Она хочет убрать упрямый локон с моего лба и с улыбкой бросает бесполезное дело.

Братья спорят, у кого больше хлеба поместиться во рту. Мама ругает их двоих, боясь, что ребятня может подавиться. Младшая кривится и говорит, что совершенно неголодная. А Оливия мечтательно читает любовный роман. Изредка она хихикает и показывает мне самые интересные моменты. Папа ест торопливо, чтобы скорее усесться за инструмент и немного поработать.