Книга Снесу крышу. Дорого, страница 34 – Светлана Нарватова

— До свидания, — ответил Поляков, поджав губы, и прозвучало это как: «И на этом свидании ты очень пожалеешь». О чем — между строк не говорилось. Но только потому, что начальник дар речи потерял. Видимо. Он за ночь подготовится и с утра выдаст.

Но это будет уже совсем другая история.

Даша помахала ему напоследок рукой и закрыла дверь.

Ну если это не подействует…

Это проблема.

Но проблемы нужно решать по мере их остроты.

Прямо сейчас перед ней стояла другая проблема.

Мама так и не перезвонила со вчерашнего вечера.

Думать в эту сторону совсем не хотелось, но вдруг… с нею что-то случилось? Она же жаловалась на давление. И что плохо себя чувствует. А учитывая ее упертость, она действительно могла не вызвать скорую… Пока Даша из себя жертву изображала.

Скользкий страх щупальцами вины стал просачиваться в затылок. Конечно, мама просто обиделась.

Скорее всего…

Даша даже не думала о злополучном вчерашнем звонке. Вечером — потому что трусливо избегала мыслей о том, что мама скажет. Днем — потому что не до того было. А теперь внезапно эта мысль поселилась в голове, раздуваясь и разрастаясь так, что начала давить изнутри на стенки черепа.

Нужно просто убедиться, что у нее все нормально. Извиниться. Соврать, что вчера задержалась на работе. В первый раз, что ли?

Даша запустила вызов с короткого набора и стала примерять приветливые улыбки. Гудок шел за гудком, но ответа не было. На кухню вышла, успокоила себя Несветаева. И перезвонила через пять минут.

Потом через десять.

Кармический бумеранг просто.

Только пальцы с каждым вызовом холодели всё сильнее и начали трястись.

После шестого звонка Дарья набрала номер тети Вали, соседки мамы по лестничной площадке.

— Тетя Валя, добрый вечер! До мамы пытаюсь дозвониться. Не знаете…

— Вот она, поглядите-ка, — фыркнула соседка, — нарисовалась — не сотрешь! Подумать только, дозвониться она не может! Бросила больную мать одну помирать, ни стыда ни совести!

— Тетя Валя, вы… — «видели сегодня маму?» хотела спросить Даша, но ей не дали.

— А ты мне рот не затыкай, не затыкай! Молоко еще на губах не обсохло, мне рот затыкать! Ишь, фифа какая! В столицы она уехала по чужим хренам отираться, чтобы мать старенькая тут загнулась побыстрее в одиночестве, и квартиру заграбастать!

— Тетя Валя, моей маме пятьдесят лет всего, какая она старенькая! — прорвалась сквозь поток обвинений Дарья.

— Вот доживешь до этих лет, посмотрим, посмотрим, как ты запоешь! По кабакам там шляешься, мамкины деньги проматываешь…

Ну это уже было слишком!

— Знаете, тетя Валя, последние пять лет она живет на мои деньги…

— Вот! Вот! Мать последней копейкой попрекаешь! Сама-то в хоромах живешь, а мать ютиться в крохотной…

— Двухкомнатной квартире, за которую я плачу.

— И даже пластиковые окна поставить не удосужилась! Мать в старой шали кутается от сквозняков, еле ходит из-за застуженной поясницы… Да что это за дочь такая! Вот мне мои сыновья… — дальше последовал поток сыновьих подвигов.

Конечно, у тети Вали сыновья могли ей и пластиковые окна оплатить, и евроремонт. Один в автосервисе работал, другой стал зубным техником после медучилища. И их было двое!

— Хорошо, я всё поняла. Откушу кусок от своих хоромов на окна для мамы, — кивнула Дарья, лишь бы та поскорее заткнулась. — Вы ее видели сегодня? У нее всё нормально?

— А позвонить ей совесть не позволяет, да?

— Я пыталась до нее дозвониться, не могу, — постаралась как можно спокойнее ответить Несветаева.

Она уже позволила втянуть себя в разборки, и теперь ей придется откуда-то выцарапать деньги на стеклопакеты.

— Вот и правильно! Нечего с такой дочерью разговаривать! — соседка отключилась, лишив Дарью возможности сказать слово в свое оправдание.

Спокойствие, только спокойствие.

Если бы у мамы что-то случилось, тетя Валя бы сейчас не выносила ей мозг. Она бы голосила. Так что наверняка мама просто играет в «не подходи ко мне, я обиделась». И очень даже может быть, сидит в этот момент на соседской кухне и делится наболевшим.

Всё нормально. У нее всё нормально.

Несветаевой нужно сосредоточиться и подумать о завтрашнем дне.

И о том, откуда выцарапать деньги на замену окон.

Хоть на панель иди, «по чужим хренам отираться»… Если бы Даше было что предложить кроме невнятной полторашки, может, она бы и пошла. Но внешность — не ее сильное место. Ее сила — невидимая глазу паутина, попав в которую жертва запутывается всё сильнее.

А это время.

А времени у нее нет.

Дарья набрала номер телефона заказчика.

— Добрый вечер, — произнесла она глубоким голосом. — Вам удобно сейчас говорить?

— Добрый, добрый. Вроде только говорили. Или уже есть, чем порадовать? — будто заигрывая, поинтересовался он.

— Не знаю пока, есть ли, чем порадовать, — призналась Даша. — Мне нужна ваша помощь. В последний раз.

— Ты и так уже по уши в долгах, дорогуша. И ни одной копейки пока не отработала.

— Чего вы хотите?

— Давай сначала свою просьбу, а я ее оценю.

— Резонно, — согласилась Несветаева. — Скажите, вы знаете людей, которые всерьез хотели бы отметелить Полякова? Кому он дорогу перешел.

— Что, уже мечтаешь от него избавиться? — засмеялся на том конце эфира заказчик.

— Нет, что вы. Ни в коем случае! Он мне дорог как источник зарплаты.

— Тогда зачем тебе люди, которые его ненавидят?

— Мне нужны не просто люди, которые его ненавидят. Мне нужны люди, которые ненавидят его настолько, что не побоятся ему накостылять при подходящем случае.

— Я и так тебе найду людей, которые ему накостыляют, — довольно хохотнул собеседник.

— Те, которые по велению сердца, во-первых, обойдутся дешевле. Во-вторых, будут достовернее и душевнее. В-третьих, сама по себе ситуация будет правдоподобнее. Вы сможете связаться с этими людьми к завтрашнему вечеру? — уточнила Дарья.

— Это будет сложно.

— Вы обещали назвать свою цену.

— Будешь на меня работать? — спросил он, словно Змей в Раю.

— Я и так на вас работаю.

— Я про работу на постоянной основе.

— Передайте вашему монстру, что я очень высоко ценю его чувство юмора. Это было очень лестное предложение. Но вынуждена его отклонить. Как минимум, отложить до выполнения текущего заказа.