Книга 1918: Весна империи, страница 64 – Владимир Марков-Бабкин

Так это атака или имитация? Пролетят эти черти мимо или все же развернутся и атакуют?

Мысли метались в его голове.

Полсотни аэропланов грозной небесной лавой приближались.

Будь оно все трижды проклято!!!

Холодный голос отдал приказ:

– Приготовиться к открытию огня.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Ситуационный центр. 10 мая 1918 года

– Ты все же уверен, что они не откроют огонь?

Пожимаю плечами.

– Да, кто ж их знает? Не должны по идее. Судя по тому, как мямлил сегодня посол Баркли, пытаясь одновременно и давить, и не передавливать, и судя по молчанию относительно инцидента с подрывом эсминца у Порт-Саида, в Лондоне пока не решились идти до конца, надеясь добиться своего без втягивания Британии в новую большую войну. А сам адмирал Де Робек, после прошлой Дарданелльской катастрофы, когда на него навешали всех собак, всячески избегает принимать ответственные решения. Но это лишь наши рассуждения, сам понимаешь. Например, кто-то из зенитчиков может открыть огонь с перепугу и запустит все по веселому кругу. Или, возможно, Чемберлен накануне выборов сочтет полезным заявить о том, что после коварной атаки русских на британский дирижабль варвары из России атаковали эскадру Великобритании, которая направлялась на празднование 2600-летия Константинополя. В общем, вариантов много, а как оно будет на деле, мы сейчас увидим.

Во всяком случае, сегодня мы были готовы идти до конца. И если британский флот неспровоцированно атакует тренировочные порядки воздушного парада, то это тоже будет для нас полезным. Там на самолетах несколько операторов и фотографов, которые отразят в своей хронике, как увешанные флагами демонстративно парадные воздушные машины, которые прилетели приветствовать своих союзников, прибывших на 2600-летие Константинополя, были подло атакованы с британских кораблей. Причем в хронике покажут и корабли прочих стран, которые прибыли на парад в Константинополь. И то, как русские самолеты с флагами приветственно облетали все эскадры. Конечно же, будет показана и съемка на палубах, где матросы приветственно машут пролетающим бомбардировщикам. В общем, все, что надо продать потребителю, в хронику (и в доказательства) обязательно попадет.

А установлены ли на торпедоносцах макеты торпед или торпеды эти боевые – об этом англичане могут попробовать узнать на своей шкуре.

Пока же война нервов и poker face.

Парад есть парад, что уж там.

Улыбаемся и машем.

В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года

– Дистанция раз!

Услышав крик штурмана, Галанчикова покачала крыльями «Развеселой Стратим».

Вновь крик, на этот раз Мостовской:

– ГАСНы пошли в маневр!

Штурман подпоручик Розина Феррарио махнула рукой.

– Дистанция два!

Вновь «машет» крыльями старушка «Стратим».

– Дистанция три!

Поворот штурвала. Через считаные мгновения Ольга Мостовская дернула рычаг, и «гостинцы» полетели вниз.

Эгейское море. В виду Дарданелл. Линкор HMS Indomitable. 10 мая 1918 года

Канониры и пулеметчики замерли, лишь плавно двигая стволы своих орудий вслед смещающимся аэропланам.

Адмирал сэр Джон Де Робек поймал себя на мысли, что есть что-то нарочитое в этом воздушном строю. Строю, в который его зенитчикам так легко целиться. Так, словно не боевой вылет, а парад.

Совсем уж напряженный голос капитана:

– Сэр???

Наступал самый критический момент. Еще минута, и они уже ничего не смогут сделать!

Сэр Джон набрал в грудь воздух, глядя на приближающихся механических птиц уже безо всякого бинокля.

Тут строй русских аэропланов дрогнул и начал распадаться. Торпедоносцы совершили маневр уклонения, расходясь влево и вправо от британской эскадры. А вот бомбардировщики продолжали неуклонно приближаться.

Что происходит??? Русские решили атаковать его эскадру с разных сторон и гидроаэропланы с торпедами сейчас возьмут их строй в клещи? А эти проклятые «Muromets» вывалят свои бомбы прямо им на головы?

Отлично вышколенные орудийные и пулеметные расчеты не шевелились, ожидая приказа, хотя в душе каждый из них наверняка костерил своего ненормального адмирала последними словами за его нерешительность.

Да, похоже, выбора нет.

– Орудия…

И в этот момент строй бомбардировщиков, не долетев до британской эскадры буквально чуть-чуть, начал разворот, показав британцам брюха своих аэропланов. Их бомбовые люки открылись и из двух десятков тяжелых машин вдруг посыпались в море тысячи и десятки тысяч конфетти, цветных бумажных лент и прочей праздничной мишуры, густо украсив воздух веселой мелочью. Из люков уходящих к берегу бомбардировщиков вылетали разноцветные сигнальные ракеты, а с палуб приближающихся русских кораблей вдруг начали взлетать в небо сполохи фейерверков.

И тут адмирал услышал, как вокруг него раздался вопль восторга, его моряки кричали, подбрасывали в восторге свои бескозырки, почему-то обнимались, хлопали друг друга по плечам и что-то одобрительное кричали русским.

– Сэр…

Совершенно ошарашенный капитан Френсис Кеннеди с беспокойством смотрел на адмирала, ожидая чего угодно.

Тот отнял бинокль от глаз.

Да, русская эскадра делает разворот и ложится на обратный курс. Представление закончено. Пока, во всяком случае.

Сэр Джон приказал:

– Отбой боевой тревоги. Я буду у себя.

И пока Кеннеди отдавал приказы и пытался восстановить хоть какое-то подобие порядка, сам адмирал сэр Джон Де Робек шел к своей каюте и думал лишь о том, что ему нужно побыстрее переодеться.

Липкий пот, как казалось ему, пропитал его насквозь…

В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года

Когда первая волна эйфории схлынула, командир крикнула:

– Запевай, девчата!!!

И Ольга вновь задорно затянула с того места, где они прервались:

Их полковой строй вновь приближался к эскадре, на этот раз своей. Они шли довольно низко, так что им прекрасно были видны толпящиеся на палубах моряки, которым, конечно же, было известно о том, что в небе идет женский полк. Так что веселье на палубах творилось еще то. Им махали руками, подбрасывали бескозырки, что-то орали, сигнальщики что-то им яростно семафорили, на палубах отплясывали «Яблочко» – в общем, творилось все то, что обычно творится, когда отступает нервное напряжение, когда моряк видит красивую барышню (да разве могут быть летчицы некрасивыми?!), да и вообще, когда матрос получает возможность показать публике всю удаль свою морскую.