Книга После тебя только пепел, страница 32 – Алекс Хилл

Мнац сидит в кресле, уставившись в телефон. На столе две дымящиеся чашки, тарелка с вареными яйцами и пачка печенья. Делаю еще один шаг вперед, на губах замирает благодарность за приготовленный завтрак, но хозяин квартиры все еще не обращает на меня внимания.

– Доброе утро, – растерянно произношу я.

– Доброе. Выезжаем через полчаса, – хмуро отвечает Мнац, не поднимая взгляда.

– Что-то не так?

– Ешь, одевайся, и поедем.

Вот и все. Весь ответ. В телефоне явно интереснее. Неприятный осадок появляется в животе, и я молча принимаюсь за завтрак, украдкой поглядывая на Мнаца. С утра субботы он ни единого раза не взглянул мне в глаза. Проматываю все события за последние дни, стараясь отыскать причину его поведения, но ее нет. Или, по крайней мере, я ее не вижу. Кофе кажется горьким, яйца сухими, а печенье безвкусным. Черт возьми! Я не должна расстраиваться из-за этого. Сейчас самое главное – не терять из виду цель и идти к ней, несмотря ни на что.

Теплый воздух наполняет салон автомобиля, за окном мелькают дома в дымке утреннего тумана. Страх методично оплетает цепями руки и ноги, но я борюсь с ним, повторяя мысленно ободряющие слова аффирмаций.

– Выйдешь у пожарных ворот. Охранник тебя пропустит, если покажешь студенческий. Он с собой? – нарушает тишину Мнац.

– Да, – отвечаю я и раскрываю рюкзак, чтобы убедиться в этом.

– Какой твой дальнейший план?

Надо же! Король решил со мной поговорить? Какая честь! После минутки сарказма приходит совсем другая – минутка облегчения. Значит, Мнац все еще со мной заодно, и ему не все равно. Стыдно признать, но это радует. Не хочется быть совершенно одной против всего мира. Мышление слабака, знаю, но пока получается только так.

– В общагу не пойду. Дядя может быть там. Посижу во втором корпусе в женском туалете и выйду к началу пары, когда однокурсники соберутся. Дядя не станет вести себя как животное, у всех на виду. В лучшем случае меня вызовут к директору, когда он будет уже там. Если, конечно, Елизавета Игоревна действительно не отдаст документы без моего присутствия.

– А если он будет ждать тебя возле аудитории и прикажет уйти с ним? Что тогда?

– Тогда я… я пригрожу, что буду кричать, если он попробует применить силу.

– А если он попробует?..

– Начну орать, отбиваться и звать на помощь.

– Хорошо, – спокойно произносит Мнац, глядя на дорогу с бесстрастным выражением лица.

– Ты меня похвалил? – нервно усмехаюсь я. – День точно будет волшебным.

Мнац никак не реагирует на мои слова, продолжая вести машину. Смыкаю губы и опускаю голову. Ощущение колющей неловкости растекается по всему телу, а грусть пронзает сердце. Лучше бы он смеялся надо мной, чем вот так.

Машина останавливается возле запасных ворот. Выбираюсь наружу, встречаясь с прохладным утренним ветром, но не спешу закрывать дверь, придерживая ее одной рукой. Наклоняюсь и заглядываю в салон:

– Даже удачи не пожелаешь?

– Она тебе не поможет, – сухо отвечает Мнац, глядя в лобовое стекло. – Мне нужно ехать.

Больно. В грудь будто вонзают тяжелый тупой топор. А чего я ждала? Поддержки? Какая же дура! Хлопаю дверью и направляюсь к будке охранника, выбрасывая из головы мысли о возможных нормальных отношениях с Мнацем. Он не создан для них. Да и зачем мне это? Он уже выдал все подсказки и указал направление. Может быть, это и есть вся его помощь? Или все-таки он не видит в ней смысла для такой, как я?

– Здравствуйте. Предъявите, пожалуйста, студенческий билет.

План работает идеально. И пусть злые черти не верят в мою удачу, точно знаю, что это она. Спустя десять минут после начала первой пары в аудиторию заходит секретарь и приглашает меня в кабинет директора. Таймер запущен.

Каждый шаг дается с огромным трудом. Страх звенит цепями за спиной, но я создаю непробиваемый щит из положительных установок. Не знаю, как именно они действуют, но, по крайней мере, позволяют не забивать голову дурными мыслями. Секретарь занимает свое место за столом в крошечном кабинете и кивает в сторону еще одной двери с серебряной табличкой: «Директор Карпенко Елизавета Игоревна». Вот я и здесь. Опускаю ладонь на дверную ручку и тяну на себя. Сердце бьется о ребра, писк в ушах сигнализирует об опасности, и не зря. Первое, что вижу, это до безумия озлобленный взгляд дяди Славы. Его глаза красные, словно он не спал несколько ночей. Может быть, и так, но вряд ли это из-за отцовских волнений.

Цепь хлестким ударом опускается на горло, сдавливая кожу. Тот самый страх из детства, разрушающий до основания в один момент. Уверенность постепенно ускользает, и привычные мысли лезут в голову, змеиными голосами нашептывая: «Ничего не выйдет. Ты же знаешь. Ничего не получится».

– Здравствуй, Алена, – добрый и уравновешенный голос Елизаветы Игоревны приводит в чувство и отвлекает.

– Здравствуйте, Елизавета Игоревна, – натянуто улыбаюсь ей я.

– Садись. Нам всем нужно поговорить, потому что я не совсем понимаю сложившуюся ситуацию.

Перевожу взгляд на дядю Славу. На его лице появляется предвкушение легкой победы и усмешка, говорящая об уверенности в результате. И впервые в жизни это не только пугает, но еще и злит. Сильно злит. В кого он меня превратил? В кого я позволила себя превратить? Подбираюсь и обхожу стол, занимая свободное место напротив дяди. Елизавета Игоревна, сидящая между нами, раскрывает перед собой тонкую папку.

– Алена, твой дядя сказал мне, что ты хочешь забрать документы, – озвучивает она причину нашего собрания, а также дает понять свое к ней отношение – удивление, непонимание, несогласие.

И все-таки Мнац здорово придумал – привезти меня к ней. Приподнимаю подбородок, распрямляю плечи под тяжелым взглядом дяди Славы и отвечаю:

– Нет. Не хочу.

Не упускаю ни секунды, наблюдая, как дерзость и ощущение власти покидают дядю, оставляя лишь замешательство. Его рот сжимается в тонкую полоску, кажется, я даже могу услышать то, о чем он мысленно кричит, но не собираюсь обращать на это внимание.

– Алена! – грозно начинает дядя, но тут же сбавляет обороты. – Ты ведь мне сама сказала…

– Вы, наверное, что-то не так поняли. Мне нравится этот колледж.

– Но мы уже выбрали другой, – настаивает он, краснея все больше. – Он лучше и престижнее. Ты же знаешь, как нам важно твое образование.

Его голова, кажется, сейчас лопнет, как перекачанный воздушный шар. Ну, разумеется, я знаю, что ему важно.

– У Волковского колледжа отличная программа, диплом государственного образца, с которым можно поступить в любой университет. Я уже нашла здесь друзей… – делаю паузу, чтобы Елизавета Игоревна поняла, о ком именно идет речь. – Привыкла к преподавателям. Я не хочу менять колледж.

– Она сама не понимает, что несет, – снисходительно говорит дядя Слава, обращаясь к директору.