Онлайн книга «После тебя только пепел»
|
– Алена, зажатость и закомплексованность работают против тебя. Ты не чувствуешь себя в безопасности даже в своем теле. Ты его ненавидишь, так с какой стати оно должно помогать? Будет непросто это понять, но поверь, тело обладает невероятным ресурсом силы и выносливости, слабость только в голове. – Это все не объясняет, почему ты заставил меня раздеться. – Я ведь будущий маньяк. Ты забыла? – С тобой забудешь. – Р-р-р… Какая грозная! – смеется он. – Хороший настрой, Алена. Теперь ты готова к тренировке. – Ты специально меня злил?! – пораженно выпаливаю я. – Может быть, – отвечает он, рассматривая меня снизу вверх, и, останавливая взгляд на лице, весело подмигивает. И как ему это удается? Ууу! Как же он меня бесит! – И что мы тренируем? Выносливость к стрессовым ситуациям? – Твоя жизнь состоит из стрессовых ситуаций, но выносливости так и не прибавилось, лишь терпимость и дебильное смирение. – Заканчивай лекцию. Надоело. – Ладно-ладно, – криво усмехается Мнац, поправляя резинку широких шорт. – Вводное занятие окончено, займемся ближним боем. Насколько я помню, это был твой запрос. В следующую встречу с братом, обещаю, ты сможешь отделать его так, что он будет шарахаться от тебя весь остаток жизни. – Я не хочу его… – Заткнись! – злобно перебивает меня Мнац. – Выключай чертову добродетель. Напомнить, куда она тебя привела? Или поговорим об очевидном? Ублюдки заслуживают ублюдского отношения. Это жизнь, Алена, а не сказка. Слезай с единорога и сжимай кулаки. И я сжимаю, вонзаясь ногтями в ладони так сильно, что даже больно. – Первое правило боя – никакого страха причинить вред сопернику. – Я могу тебя бить? – с воодушевлением спрашиваю я. – Попытайся, – дерзко ухмыляется он. Тренировка выматывает не только физически. Через десять минут Мнац озвучивает главную проблему, и она ощущается больнее, чем пощечина: «Хватит зажиматься от любого моего прикосновения! Чего ты ждешь? На что надеешься? Что я тебя пожалею? Остановлюсь? Не будет этого! Борись!» И до меня, кажется, доходит причина выбора формы. Никаких доспехов. Только я. Необходимо отбросить беспомощность и стеснение. Забыть о страхе. Стараюсь изо всех сил, но результат минимальный. Все попытки похожи на то, как если бы кто-то махал палочкой от мыльных пузырей в тот момент, когда на него направлен пистолет. Мнац поднимается на ноги, отталкиваясь ладонями от мата, и протягивает мне руку: – Давай еще раз. – А тебе обязательно все время лапать меня? – спрашиваю я сквозь тяжелое дыхание и хватаюсь за его горячую ладонь. – Ты даже не объяснил, что делать. Просто кидаешься, заваливаешь на спину, и все. – Сначала настрой, потом техника, Алена. Знать, как бить, и быть готовой к этому – две разные вещи. Ну научу я тебя колотить грушу. Сможешь ли ты после этого ударить человека? Ты с таким задором спрашивала, можешь ли всечь мне, и еще ни разу даже не попыталась. Тут он прав. Не могу заставить себя это сделать. Как будто в теле установлен ограничитель. – Ответь лучше на первый вопрос, – говорю я, потирая пальцами пульсирующую от боли точку чуть выше локтя. – А что не так? Я тебя волную? – Скорее бесишь. Ты весь потный. – Ты тоже. Такая мокрая, – произносит Мнац, игриво дернув бровями. – Фу! Замолчи! – Заставь меня! – Мнац хватает меня за руку и разворачивает, прижимаясь грудью к моей спине. – Ты снова замерла. Может, тебе это все-таки нравится? Его бедра напротив моих ягодиц, рука на животе. Чувствую его власть и… Мне это не нравится! Совсем не нравится! Толкаю Мнаца локтем, вырываясь из захвата, и разворачиваюсь. – Неплохо, Алена, – кивает он. – Продолжим. Смотрю в серый потолок, тяжело дыша. В горле сухо, стук сердца пульсирует в висках. И только божественные слова, до сих пор звенящие в ушах, радуют до невозможности – на сегодня хватит. – Знаешь, в чем суть твоей проблемы, Алена? – спрашивает Мнац, присаживаясь рядом со мной на мат. С трудом поднимаю саднящую от падений спину и опускаю руку на согнутое колено: – О какой из сотни моих проблем ты говоришь? – Ты меня приятно удивляешь, – говорит он и протягивает мне маленькую бутылку воды. – Ты превратила страх в привычку. Для тебя он такой же естественный, как дышать и моргать. Не сама, конечно, помощников достаточно, но смотри, какая штука… Когда боишься, это чувство захватывает еще до того, как случается страшное событие, верно? То есть ты боишься заранее. Идешь на поводу у страха и делаешь слабовольный вывод о том, что уже ничего нельзя изменить, а после просто ждешь. И в результате получаешь именно то событие, которого боялась, а заодно и подтверждение установок, запечатанных в твоем подсознании. Оно ликует и радуется своей правоте. Но что, если это обман? Что, если ты плюнешь на страх и не станешь ждать этого подтверждения, создав новый путь развития событий? Жадно глотая воду, не успеваю ответить, но слушаю внимательно. – Ты получишь выбор, Алена, – серьезно произносит Мнац. – Получишь возможность нескольких исходов, а не одного стремного. Страх не реален. Он живет в будущем, а ты живешь в настоящем. Перестань играть в оракула, опираясь на ложный опыт. Получай новый. Получай его до тех пор, пока он тебя не устроит. Когда видишь угрозу, не фокусируйся на мыслях о том, что все закончится новым синяком или стрижкой, а… – Поняла, – отвечаю я, отрываясь от бутылки. Мнац замолкает, забирает у меня воду и прикладывается к горлышку, допивая остатки. Сидим в спокойной тишине несколько минут. На удивление, больше не чувствую ни смущения, ни волнения. Думаю о словах Мнаца и пытаюсь найти им хорошее место в сознании с последующим переселением в подсознание. – Поужинаем? – вдруг предлагает Мнац. Поворачиваю голову и приподнимаю бровь. Это что, шутка? Новое испытание? – Тебе нужно хорошо поесть, иначе завтра не встанешь с кровати. И заодно в аптеку заедем, – говорит он и касается указательным пальцем моего предплечья, заставляя поморщится от легкой боли. – Нужно купить крем от синяков, а то ты уже становишься похожей на далматинца. Извини. Не думал, что ты такая нежная. Опускаю голову, чуть повернув подбородок, и рассматриваю, как сильно отличается цвет нашей кожи. У него она темная и грубая, а у меня светлая и тонкая, будто прозрачная. Мы действительно из разного теста. Мнац продолжает поглаживать ушибленное место, словно пытается его излечить. Ну и что это? Снова мягкий тон, еще и извинения. Очередная смена маски? Зачем? – Чего это ты такой добренький? Мнац убирает руку и легонько щелкает меня по носу: |