Книга Две полоски для мажора, страница 48 – Алёна Черничная

— А вдруг это все, — окидываю взглядом белоснежное платье на себе, а потом поднимаю глаза на подругу, — огромная ошибка?

Настя вздыхает и, убрав тёмные пряди каре за уши, присаживается рядом на пуф, придвинув пышные складки платья ко мне.

— Ты же сама говорила, что Марк стал относиться к тебе и беременности по-другому?

Что вы теперь больше даже и не ругаетесь.

— Не ругаемся. — задумчиво повторяю я.

— Спите в одной постели?

— В одной.

— Он тебя обнимает?

— Ну. — смущенно мнусь с ответом и параллельно сжимаю пальцами тонну фатина на платье, — иногда. по ночам.

— А поцелуи? — Глаза Насти хитро сужаются, и мои щёки тут же покалывает жар. — Были?

— Нет, — я демонстративно фыркаю и притворяюсь, что занята рассматриванием вышитого узора на объемной юбке платья. А в голове все держится та секунда ДО.

Если бы не Эльвира, то таким ответом я бы сейчас не отделалась точно. Дурацкие гормоны! Если первые месяцы они работали на нытьё и раздражение, то теперь моему телу нравятся даже мимолетные мысли о прикосновениях, руках, голосе и вообще все, что связано с Марком.

Мне даже стала сниться сладкая ересь. И его губы тёплые. мягкие. Пару раз я уже просыпалась среди ночи как в горячке: взмокшая и со сбитым сердцебиением. А когда спящий виновник моих снов сам же и жжёт мой затылок своим дыханием. Боже! Я честно ругаю себя, но мой организм, кажется, внезапно забыл, что он беременный.

— Значит, будет чем заняться в брачную ночь. Ребёнка-то вы уже сделали, — прыскает Настя, добродушно толкая меня в бок.

— В брачную ночь будем считать подаренные деньги, — шутливо язвлю я Насте.

— О да. При статусе семьи Громовых - это неизбежно.

— А ты точно не сможешь прийти? — тоскливо поглядываю на Настю.

А та виновато хлопает ресницами:

— Прости, Лик. Сессия сдана, самолёт домой уже сегодня ночью... Я же не знала, что твоя свадьба непросто на носу, а трезвонит в колокола. Кстати, про звон во все колокола. Весь универ на ушах, что Громов женится. Марк просил в деканате перенести несколько экзаменов по очень уважительной причине: у него свадьба. Ну и понеслась.

Я резко выпрямляюсь на пуфике и ошарашенно глазею на подругу. Громов удивляет все больше. И даже не знаю, как реагировать. Зато стук сердца в моей груди становится громче.

— Странно.— бормочу вслух свои же мысли. — Я думала, Марк будет скрывать.

— А он видишь как, — Настя многозначительно округляет глаза. — Так что наш жених, кажись, не так уж и против этой свадьбы. Теперь все в университете гадают, кто его невеста. А она. — подруга одним махом подхватывает меня за руки, стаскивает с пуфа и, повернув за плечи, подталкивает к зеркалу, — сидит тут и куксится.

— Я вообще-то нервничаю, — пытаюсь оправдаться, но Настасья уже водружает мне на макушку фату.

Причём очень стремную и колхозную. Теперь на меня смотрит самая настоящая баба на чайнике. Беременная баба на чайнике.

И внезапно меня отпускает. Я перестаю ощущать на себе тиски. Как же мне надоело тянуться за грузом паршивых мыслей. Всего пару недель назад казалось, что нет сил и желания улыбаться, а сейчас уголки моих губ сами собой ползут вверх. Кто знает, может через неделю я буду улыбаться ещё чаще и больше?

— Ну вот! Уже лучше. Нравится? — радостно сверкает глазами, рассматривая меня в зеркале.

— Жесть, — усмехаюсь и качаю головой. — Так в загс я не пойду точно. Тащи ещё платья. Будем выбирать.

— Нет, спать сегодня ты здесь не будешь!

Ну в смысле? Вчера можно было, а сегодня нет? Логика, ау!

— Потому жених и невеста должны спать в ночь перед торжеством в разных местах, — бескомпромиссно заявляю я, держа уже несколько минут оборону в дверях спальни Марка, не пуская ее хозяина дальше порога.

Он распахивает глаза, делая их как у мультяшного кота:

— Лика, ты серьезно? Я весь день долбался с сессией, потом съездил за мамой, пока привёз, пока определил ее в отеле... Пусти, а?

— Сорян, но гоу ту зе гостевая комната, — пожимаю плечами и делаю вид, что мне глубоко фиолетово.

Марк дуется и хмурит широкие брови, а потом заглядывает за мою спину.

— О, платьишко все-таки купила. Покажи. — В чёрных радужках вспыхивает живой интерес.

Я каменею. Черт! Платье! Понимаю, что оно висит в раскрытом чехле прямо на дверце шкафа и от входа в комнаты на него открывается шикарный обзор. Воспользовавшись моим секундным ступором, Марк протискивается в спальню.

— Нет! — чуть ли не воплю я, и на всех скоростях перекрываю собой путь вперед. Упираюсь грудью в каменный пресс Марка, вскидываю руки и, потянувшись на носочках, ладонями закрываю ему глаза. — Не смотри!

Не ожидав такой прыти, он едва не теряет равновесие. Но пошатнувшись, обхватывает меня за талию, сохраняя нас обоих в вертикальном положении.

— Не заходи. Не смотри.. .И это еще не женаты, — цокает Марк.

— Видеть платье невесты до свадьбы - плохая примета. Нельзя.

Марк хмыкает, а его ладонь плавно скользит по моей спине.

— А что мне тогда можно? — он провокационно понижает голос.

— Тебе можно развернуться и выйти отсюда, — шепчу куда-то в широкую грудь, обтянутую пуловером, пропитанным вкусным парфюмом. Мое лицо пылает, а по коже тут же роем стелятся мурашки. — Пожалуйста, просто топай на выход.

Хочу не поддаваться этому вихрю тепла, что держится под огромной лапой, разместившейся у меня на пояснице. Но тонкая ткань моей пижамы пропускает его через все позвонки. И оно расплывается где-то у меня в животе.

Теперь там компанию маленькой крохе составляют ещё и пресловутые дрожащие бабочки. Марк все крепче, но очень бережно, притягивает меня к своему торсу, мягко очерчивая пальцами узор у меня на пояснице. Мы оба прилипаем друг другу. Если бы не его сильные руки, то не стоять мне так уверенно на носочках, ведь я все ещё прикрываю любопытные глаза Марка своими ладонями.

— Ладно, я сваливаю, — сдаётся Громов, мягко касаясь губами моего лба.

Он выпускает из своих объятий, только когда делает жадный, слишком ощутимый вдох, коснувшись носом моих волос. И я готова размазаться в пространстве от этого жеста. Немного интимного и нагловатого.

Мои руки безвольно опускаются, и Марк, послушно держа глаза закрытыми, разворачивается на пятках. Два широких шага по прямой и он уже у двери. Но задерживается у нее.

— Доброй ночи, Рыжик. Встречаемся завтра у алтаря? — Марку не нужно оборачиваться, чтобы я чувствовала его улыбку.

Гипнотизируя темноволосый затылок, закусываю губы, чтобы немного отрезвить своё спонтанное желание передумать и оставить Марка здесь. Рано. Ее слишком рано ему сдаваться. С пылающим лицом бросаю взгляд на выбранное сегодня днём платье и нервно выдыхаю: