Книга Я начинаю жить, страница 94 – Энни Янг

Машина останавливается, и я с ужасом осознаю, что не успела… не успела разработать план побега. Новая волна паники охватывает меня, когда в открытой двери, в кромешной темноте, появляется мрачный силуэт моего похитителя. Это очень страшно — не знать, что тебя ждет… буквально ближайшие… десять секунд.

— Не трогай меня! — рычу я на дьявола в черной одежке, когда он тянет ко мне руки. Почему они все выбирают черный цвет, похитители и прочие преступники?! Чтоб быть невидимкой на ночном фоне?

— Ты не должна была так быстро очнуться, — бормочет он себе под нос. Какой-то… знакомый голос.

— Не трогай, я сказала! — Я начинаю пинаться ногами. Хотя бы это я сделать в состоянии.

— А ну, перестань. Перестань, я сказал! Иначе сделаю больно, — угрожает мне он.

Я его знаю! Откуда я его знаю? Да, покажи ты лицо, хватит его прятать под этой кепкой — он опустил ее на глаза. Он намеренно прячет от меня свое лицо.

— Отпусти меня, у меня нет денег, и богатых родственников, чтоб ты мог получить за меня выкуп! — истерю я.

— Знаю. — Он что, ухмыляется? — Но мне не нужны деньги. Мне нужна ты. — Мужчина берет меня в охапку.

Я вырываюсь и истошно ору, призывая о помощи. Кто меня услышал? Да никто.

Он тащит меня в какой-то дом, из-за темноты я не вижу. По лестнице мы спускаемся в подвал, кажется. Осторожно усаживает на кровать; противно скрипят пружинки.

И наконец-то этот дьявол включает свет. Снимает свою безвкусную бейсболку и… какого… черта?

— Ты? — ошарашенно смотрю я на него.

— Я, — спокойно отвечает он и садится напротив, на шаткий стул. — А ты слишком сильная для дюймовочки, боевая, — и ухмыляется.

Он назвал меня дюймовочкой? Мне обижаться сейчас?

— Я хожу в спортзал, — коротко заявляю я на его замечание.

— Да-да, я знаю. И сегодня ходила.

— Ты следил за мной? — сжавшись от испуга, спрашиваю я.

— Следил, — подтверждает он с довольным видом. — Уже месяц как.

— Месяц? — переспрашиваю я, не в состоянии до конца поверить в происходящее. Этого не может быть. Как я могла быть такой слепой? Настолько погруженной в свою личную жизнь, что никого не замечала вокруг… Вспомнила. Вчера. Когда шла домой. Но я подумала, что мне привиделось. Или тот человек в капюшоне, в ту ночь, когда мы с Игорем смотрели на звезды, он сидел через три скамьи от нас, в дальнем углу парка. Это был он? Он что, псих?

— Испугалась, да? По глазам вижу. Ты это… не бойся. Я же рядом.

— Этого и боюсь.

Он встает со стула и садится рядом. Я инстинктивно отшатываюсь.

— Но ты сама виновата. Отшила меня. Но я дам тебе еще один шанс. Всё исправить. Ты будешь моей.

— Егор, ты в своем уме? Потому что мне кажется, что тебе срочно нужно к врачу.

— Я здоров, Алекс, здоров, — резко, недовольно бросает Егор, затем обманчиво мягким голосом добавляет: — Не волнуйся.

— Отпусти меня, Егор. Поиграли и хватит. Я испугалась достаточно, поздравляю, ты меня проучил. Теперь можешь отпустить. Я никому ничего не скажу. Обещаю.

— Нееет, — самодовольно тянет он, — отпущу я тебя только при одном условии: ты будешь моей.

Он точно псих. А я еще хотела, чтоб он был моим парнем. Глупая была. Благо Бог уберег меня от него, вовремя дал недостающий граммик мозгов, и мой интерес к нему тут же пропал. Но… почему-то сейчас Бог обо мне позабыл. Где ты? Мне нужна твоя помощь!

— Я не буду твоей, Егор. Никогда. Тебе ясно? — собрав остатки храбрости, выпаливаю я, но выходит жалко и надломленно.

— Будешь, куда ты денешься, — и, склонившись, спокойно гладит мои волосы, дышит мне в висок. Замираю, боюсь пошевелиться и вызвать очередную совершенно непредсказуемую реакцию. — Иначе… ты останешься здесь навсегда.

— Егор, ты не сделаешь этого, — тихо шепчу я, с мольбой.

— Я уже всё решил, детка. Либо ты будешь моей, либо… — Он убирает руку, отстраняется, и я наконец могу сделать нормальный вдох. — Ну, ты поняла.

— Меня будут искать. И найдут. А тебя посадят в тюрьму. Или в психушку закроют. Оно тебе надо? Отпусти меня сейчас, пока не поздно. — Я в отчаянии, и мои нервы сдают.

— Не старайся, ты не сможешь меня переубедить. Ты умная, но я тоже не дурак. Поэтому зря стараешься, меня этим не возьмешь.

— Отпусти меня, прошу тебя. Пожалуйста, — умоляю я.

— Ну, всё, хватит. Мне твоя пластинка надоела, — раздражается он. — Что ты выбираешь? Меня или этот подвал?

— Ни то, ни другое. Я выбираю жизнь. Свободную жизнь.

— Хочешь к своему Игорьку? — со злой усмешкой спрашивает Егор.

Он… всё знает? Я в растерянности, молчу.

— Думала, я не знаю? — насмешливо заглядывает в мои глаза и издевательским тоном добавляет: — А я знаю. Я же следил за тобой, я ведь уже говорил.

— Чего ты хочешь от меня? Я тебя всё равно никогда не полюблю, ты это понимаешь? Хочешь взять меня силой?

— Нет, силой не хочу, — отмахивается он и смотрит на часы, дорогие. — Знаешь, я опаздываю, поэтому увидимся завтра, хорошо? Я обязательно зайду к тебе после занятий.

— Ты оставишь меня здесь одну? На всю ночь? — я в ужасе распахиваю глаза.

— Ну, если ты согласна быть со мной, я могу отпустить тебя прямо сейчас.

— Хорошо, я согласна, — вру я. Главное — выбраться отсюда. А там можно и в полицию обратиться. — Теперь ты отпустишь меня?

— Не так быстро. Сначала ты станешь моей, а потом я тебя отпущу.

— Я ведь уже согласилась. Чего тебе еще нужно?

— Ты не понимаешь, да? Хорошо, объясню так, — и начинает целовать мою шею. Я со всей силы отбрасываю его от себя, и он слабо ударяется о железную решетку, сжатую между кроватью и серой бетонной стеной. Если что, можно из него сделать орудие… убийства? Нет, на такое я пойти не могу. Как после такого жить-то?

— Ты, — рассердившись, Егор больно хватает меня за плечи, — ты обманула меня.

— Я не буду твоей! — кричу я, вырываясь. — Ни за что на свете! Держи меня здесь, сколько хочешь! Меня всё равно рано или поздно найдут!

— Это Игорь твой что-ли найдет? — с усмешкой отзывается мой похититель. — Я бы на твоем месте особо не рассчитывал на него. Думаешь, зачем он мотается каждый раз в Питер?.. Молчишь? А я тебе отвечу. У него там есть другая. Он изменяет тебе, а я не буду, честно не буду.

— Помнишь, ты говорил, что я умна, так вот, у тебя ничего не выйдет. Я не верю ни единому твоему слову, потому что на сто процентов знаю, что Игорь меня любит. Любит. И никакие твои сказки не заставят меня усомниться в нем, — говорю уверенно, с ненавистью в глазах. После моих слов он резко встает, поправляя джемпер, стряхивает что-то невидимое с рукавов. Да он нервничает! Хотя что мне это дает? Я всё равно отсюда не смогу выйти.