Книга Спасти Осень, страница 56 – Галина Мишарина

Ракх поправил съехавшую повязку – почему-то после ухода матери он её так и не снял.

– Надо бы одеться.

Я подняла его рубашку.

– Она вся липкая.

– Твоё платье тоже перепачкано.

Мы одновременно шагнули к сумкам, хотя и знали, что вещей на замену там раз-два и обчёлся. У Ракха были, конечно, свежие рубашки, а вот у меня оставалось всего одно платье взамен бархатного – из коричневого, в синюю клетку, сукна, простое и элегантное, но далеко не такое красивое, как синее.

– Главное, что колготы удалось починить, – рассудила я. – А то с каждым днём становится всё холоднее.

– Это моя вина – надо было дать тебе фартук.

– Ничего. Я почищу его, просто нужно проявить терпение.

Мужчина кивнул. Он стоял передо мной в одном белье и был абсолютно расслаблен. Я снова увидела нарисованную на его теле птицу, и подумала о том, кто делал Ракху татуировку.

– Мой старый приятель, – отозвался на мои мысли мужчина. – Сапсан.

– Откуда ты узнал, что я?..

– Просто ты смотришь на рисунок, и почему-то не решаешься спросить.

– Да потому что я постоянно только и делаю, что задаю вопросы…

– …ведь я редко когда добровольно рассказываю о себе, – усмехнулся он. – Не стесняйся. Я не сержусь на любопытство.

Я подошла ближе и коснулась его лопаток.

– А больно было делать?

– Неприятно, особенно когда по кости. К тому же нежелательно шевелиться, а в такие моменты обязательно начинает чесаться пятка или нос.

Я рассмеялась, поглаживая красивые тёмные перья.

– И долго?

– Часов десять при первом заходе, и потом ещё столько же.

– Ого! Тут не только пятки будут чесаться… Она так здорово детализирована, как живая прямо! Значит, Сапсан – художник?

– Да, отчасти. Он практикует магию иллюзий на невероятно высоком уровне. Я вот могу изменять себя, но потом всегда долго восстанавливаюсь, а он живёт в облике многих несуществующих во плоти людей – мужчин и женщин, и даже в ус не дует.

– Поэтому его не могут поймать Зуруб и его люди?

– Верно. Они просто не знают, кем он является, не ведают всех его ипостасей, а отследить магию иллюзий чрезвычайно сложно. – Мужчина усмехнулся, повернувшись и положив пальцы мне на плечи. – Мы с ним оба предпочли сложные дисциплины, оба преуспели, и оба не обрели в знаниях счастья.

– Значит ли это, что ты разочаровался в своей мечте?

– Пожалуй, – задумчиво отозвался Ракх, поглаживая мои плечи. – Или не оправдал надежд магии. Мне одинаково хотелось и могущества, и домашнего тепла… Раньше. Сейчас я уже не знаю, чего хочу.

Я подняла руку и погладила его по колючей щеке.

– Уверена, со временем ты разберёшься. Новые мечты порой появляются совершенно внезапно, и старые могут вновь ярко разгореться.

Ракх склонился, пытливо заглядывая мне в глаза.

– О чём мечтаешь ты, Роза?

– О постоянстве в собственной жизни, – брякнула я и поспешно добавила: – Ну, то есть не совсем. Мне нравится путешествовать, узнавать новые места… Я просто хочу быть уверена, что никогда не подведу тех, кто мне дорог. Я мечтаю быть сильной, хочу развиваться в магии, но не ради превосходства…

– То есть не зацикливаться, как я, – с улыбкой сказал Ракх.

– Я не это имела в виду…

Но мужчина рассмеялся, и, поцеловав меня в щёку, стал надевать рубашку.

– Знаю. Ты хочешь беречь тех, кто тебе дорог, и быть счастливой рядом с ними.

– И любить, – кивнула я. – Открыто. А ещё я мечтаю найти землю, где приживётся великанский жёлудь.

Ракх застегнул пуговицы бирюзовой рубашки, натянул коричневые кожаные брюки.

– Понятно, – сказал он.

По его лицу было видно, что он снова о чём-то крепко задумался.

– Тебе идут эти цвета, – улыбнулась я. – Пожалуй, и мне следует одеться. Поможешь с завязками?

– После всех узлов, что мы развязали, справиться с твоими ленточками не станет проблемой.

И, едва он завязал последний бантик, как в дверь постучали.

– Это Аник, – сказала я с улыбкой. – Снова что-то случилось.

– Откуда ты знаешь? – театрально удивился Ракх.

А лет и правда выглядел взволнованным, и сразу перешёл к делу.

– Роза, там твои родители идут, и, кажется, отец не в настроении. Вроде решил, что ты обманщица и самозванка, мать не слушает, ругается… А меня вообще послал куда подальше.

Моё доброе настроение разом улетучилось.

– Если он хочет скандала – я ему его устрою.

Взяла накидку, хотела было выскочить в коридор, но Ракх удержал.

– Тебе это не нужно. Пусть приходят сюда.

– Но, Ракх…

– Ты не такая, Роза, – сказал он. – Не станешь делать назло, не решишь второпях. Останься собой, сейчас это особенно важно. Ну а мы будем рядом, и не дадим тебя в обиду.

– Конечно, – кивнул Аник. – Вроде как не чужие люди!

Я многозначительно посмотрела на лета, но он только смело улыбнулся в ответ. И тотчас из коридора донеслись знакомые голоса. Судя по тону отца, он готов был стереть меня в порошок, и уж как Ракх не пытался воззвать к моему благоразумию, я ощетинилась, готовясь стрелять иглами, словно большой красный дикобраз, что водился в лесах Осени.

– Это просто не может быть она! Говорю тебе, какая-то обманщица, жаждущая наследства!

Аник вежливо распахнул перед ними дверь, и отец застыл на пороге, увидев меня. Гнев его остыл мгновенно – конечно, он понял, что никакого обмана нет.

– Розана.

– Да, это я. Так сказать, во плоти, – спокойно кивнула я. – И была бы вам благодарна, если бы вы перестали обсуждать меня, как породистую кобылу. Деньги, средства, наследство… Вас вообще-то заботит, чем я жила всё это время, зачем спустя столько лет появилась в Осени? Не нужны мне ваши вновь обретённые богатства! Не нужно мне от вас ничего! Посмотрели на меня – и возвращайтесь домой. Врите остальным, как хотите. Можете сказать, что я очень тороплюсь в столицу по каким-нибудь магическим делам.

– С тёмным магом! – подхватил отец, и Ракх тотчас встал рядом, словно подтверждая свою значимость. – Неужели вы с ним близки?

– Неужели у тебя хватает наглости задавать мне подобные вопросы? – жёстко парировала я. – Для начала решите, кто вы мне, хотя даже тогда у вас не будет никаких прав осуждать мой выбор. Я давно уже совершеннолетняя. Я работала, скиталась, выживала, и у меня достаточно сил и храбрости любить по своему усмотрению.

– Допустим, господин Эм Рат хороший человек, – вдруг сказала мама. – И, допустим, мы тебе не чужие…