Книга Забытые кости, страница 60 – Вивиан Барц

Милтон как будто не слушал, уйдя в какие-то свои мысли.

– Я отвлекся, – сказал Эрик. – Дело в том, что я попытался изучить историю сундука, думая, что с ним связано нечто иное, не имеющее никакого отношения к вам и Ленни.

– Связь?

Эрик покраснел.

– Понимаю, все это дико, и поверьте мне, я сам почти не верю, что говорю это. Но, может быть, есть некое постороннее… явление из другой эпохи, которое прицепилось к сундуку и каким-то образом использует Ленни для общения. – Эрик снова отхлебнул чаю, обхватив чашку ладонями, чтобы согреть руки.

– Хм…

– Я предполагал, что все связано с Ленни и тем, что происходило на соседней ферме, но вдруг ошибаюсь? Извините. – Эрик похлопал себя по груди и рыгнул.

Милтон приподнял бровь.

– Так ты хочешь сказать, что в сундуке водятся привидения?

Эрик закашлялся и отпил чаю, чтобы успокоить зудящее горло. Он надеялся, что не простудился после ночи, проведенной в ванне.

– Я сам не знаю, что пытаюсь сказать. – Он покачал головой. – Просто такие вот мысли. Но я подумал, что вам все равно следует взять сундук, потому что, похоже, этого хочет Ленни. – Эрик не стал добавлять: «И я надеюсь, что если ты заберешь его, твой дерьмовый младший братец перестанет меня изводить».

Милтон ответил не сразу:

– Честно говоря, я не знаю, хочу ли этого.

Черт.

(Ладно, не паникуй.)

– В самом деле? Но ваш брат…

– Похоже, сундук не принес тебе ничего хорошего, – мягко сказал Милтон. – У меня здесь тихая жизнь. Не уверен, что хочу провести то недолгое время, что у меня осталось на земле, в окружении призраков.

Эрик уже придумал план Б до того, как приехал. В случае отказа Милтона он собрался оттащить сундук на пляж, чтобы его унес отлив. Но это был нежелательный, крайний вариант.

– Я не знаю, действительно ли это призраки. Просто глупое…

– Ты когда-нибудь ловил жуков, когда был маленьким? – перебил его Милтон.

Эрик зажал чашку между коленями, согревая бедра через джинсы.

– Конечно. Думаю, большинство детей так делают. Гусеницы, светлячки, жуки и все такое прочее.

Милтон лукаво улыбнулся.

– Моими любимыми были бабочки.

– Ага, я пытался их ловить, но они всегда были слишком быстрыми. Наверное, мои толстые маленькие ручки были слишком неуклюжими. Я всегда заканчивал тем, что отрывал им крылья. – Эрик поморщился при этом воспоминании. – Вы же слышали, пожалуй, выдумку о том, что бабочки умирают, если стереть «пыльцу» с их крыльев? Бабочки чрезвычайно живучи, хотя и выглядят хрупкими. Они могут потерять значительную часть чешуек крыльев и все равно продолжают летать…

Милтон посмотрел на Эрика так, словно хотел сказать: «Зачем ты мне это рассказываешь?»

– Нет, не слышал.

Эрик махнул рукой.

– Извините, разболтался. – «Такими темпами я никогда отсюда не выберусь».

– Однако они умирают без воздуха, – заметил Милтон.

Эрик кивнул:

– Совершенно верно.

– Я узнал это, когда мне было лет семь или восемь, – продолжил Милтон. – Поймал большого, красивого монарха в мамину консервную банку. Гонялся за ним несколько дней, но он постоянно ускользал от меня. Я хотел, чтобы он был как домашнее животное. Конечно, я не знал, была ли это одна и та же бабочка, но мне нравилось думать, что одна и та же. Я даже выбрал ей имя: Хэнк.

Эрик подавил зевок.

– Странное имя для бабочки.

– Вот и мама тоже так говорила – мол, бабочку следует называть как-нибудь красиво, например Люсиль или Эйлин. Но мне больше всего нравилось имя Хэнк. – Милтон вытащил из кармана бандану и кашлянул в нее.

– Хэнк – тоже неплохо, – уклончиво сказал Эрик.

Паутинка вокруг глаз Милтона собралась в пучки. Эрик не мог определить, позабавил ли старика его комментарий или разозлил своей банальностью.

– Хэнку понравилась цветочная клумба матери. Несколько дней я ждал, лежа на земле; глаза мои слезились от пыльцы. Мне казалось, проходили часы, хотя на самом деле это были минуты, потому что отчим, злобный ублюдок, каким он всегда был, никогда не позволил бы дольше. А потом, как раз когда я уже собирался сдаться, прилетел Хэнк! Он садился на розы моей матери и сосал нектар. Издевался надо мной. Я подкрадывался незаметно сзади, пригнувшись, как лев, готовый нанести удар, со стеклянной банкой в одной руке и крышкой в другой. И в тот момент, когда я собирался прыгнуть на него, он улетал к верхушкам деревьев.

– Звучит как «Старик и море». Ну, знаете, Хем…

– Да, я знаю Хемингуэя. Возможно, я не преподаватель колледжа, как ты, но читать умею.

– Нет, нет, я не имел в виду…

– Уверен, что не имел, – сказал Милтон с хитрой ухмылкой.

Эрик счел за лучшее промолчать. С этим человеком было что-то не совсем в порядке, и это не имело отношения к неизлечимой болезни.

– Однажды я все-таки поймал этого подлого ублюдка. Он почти удрал, но ветер обернулся против него. Я чуть не оторвал Хэнку чертово крыло, когда наконец-то закрыл банку.

Теперь Милтон смотрел на Эрика, словно ожидая, что тот заговорит.

– Отлично, – нерешительно произнес Эрик.

Милтон торжественно кивнул.

– К сожалению, я не смог сохранить Хэнка долго. Во всяком случае, не смог сохранить живым.

– О нет!

– Моя мама так злилась, когда я воровал ее банки… Видишь ли, они были дорогие, – объяснил Милтон. – Некоторые не считают банки чем-то дорогим, но они были дорогими для нас – мы не были семьей, у которой деньги куры не клюют. Частенько случалось так, что к концу месяца у нас не имелось ни гроша. Но мы никогда не пользовались благотворительностью. Ни разу за все те годы испытаний.

– И ваша мать злилась, потому что вы били банки? – спросил Эрик, удерживая старика в теме. Разговор зашел о личном. Слишком личном. – Дети и стекло – не самое лучшее сочетание.

Милтон покачал головой:

– Нет, я никогда не разбивал банки. Но я испортил много крышек.

– Ну конечно. Нужно же было проделывать отверстия, чтобы насекомые могли дышать…

– Вот именно. – Милтон почесал подбородок и отставил чашку в сторону. – Моя мама очень разозлилась, когда я в последний раз поймал жука. «Если ты будешь продолжать в том же духе, у нас не будет консервов на зиму, – сказала она. – Ты хочешь, чтобы у нас была еда, не так ли?»

Милтон махнул рукой.

– Она всегда говорила, что мы голодаем. «Не испорти обувь, иначе мы умрем с голоду, купив тебе новую пару. Не теряй библиотечные книги, иначе мы умрем с голоду, оплачивая штрафы». И так далее. Когда ты беден, каждая твоя ошибка всегда ведет к потере денег. Я сомневался, что мы умерли бы с голоду, но она напугала меня достаточно, чтобы я больше не делал дырки в крышках.