Книга Коварная ложь, страница 128 – Паркер С. Хантингтон

Мои эмоции не вмещались в одно слово, и я не распечатывала новые футболки с тех пор, как он исчез. Я носила простую белую футболку, чувствуя себя настолько не в своей тарелке, что это казалось почти унизительным.

Если верить офисным сплетням, Нэш с Делайлой были в Сингапуре на деловой встрече.

Я верила в это… пока не заметила Делайлу вчера идущей по коридору с чашкой кофе в руке. Когда я спросила ее о Нэше, она выглядела удивленной тем, что я не видела его, упомянув, что он вылетел раньше нее, и она его с тех пор тоже не видела.

Я проверила рейсы всех местных аэропортов, потом – аэропортов штата. Каждый прямой рейс и все рейсы с пересадками из Сингапура за последние пять дней.

Потолок: Очевидно, он тебя избегает. Он заслужил ту записку.

Я едва волочила ноги по ковру. Еще немного, и протру о него подошвы. И все же, когда в дверь постучали, я ринулась к ней и распахнула ее настежь.

Нэш.

Облегчение окатило меня потоком. Безжалостное, врезавшееся в тело, затащившее на глубину и поволокшее туда, куда мне не хотелось.

Он помахал листом бумаги, выглядя более измученным, чем обычно. И, откровенно говоря, слегка несвежим. Его взгляд упал на мою футболку, ничего не нашел там и вернулся к моему лицу.

Нахмурившись, он поджал губы.

– Прежде чем ты заговоришь, я написал тебе письмо. Кстати, это было до того, как я получил твое, но я по-прежнему готов подписаться под каждым словом. Я хочу видеть твое лицо, когда ты прочитаешь его.

Я окинула его взглядом, подмечая мятую рубашку, отсутствующий пиджак и брюки без стрелок.

Я закусила нижнюю губу. Я хотела его даже в таком виде.

Вздохнув, я выдернула письмо из его пальцев и просмотрела первую строчку.

«Ты испорчена».

Письмо ненависти?

Я вздернула подбородок.

– Ты серьезно?

– Хочешь, чтобы сначала я показал его редактору? – Кажется, он был слегка расстроен, глаза покраснели от недосыпа. – Давай же, просто прочти. – Он провел рукой по волосам. Один раз. – Прошу.

Именно его рука в волосах заставила меня уступить, но «прошу» – укрепило в решении. Я вновь опустил взгляд и прочла:

«Ты испорчена.

Ты разговариваешь сама с собой.

Ты разговариваешь с небом.

Ты знаешь слова, которые для большинства ничего не значат.

Тебя не волнуют слова, которые имеют значение для всех остальных.

Ты более сурова к себе, чем к другим.

Ты любишь тьму больше, чем свет.

У тебя слишком большое сердце, и ты делаешь глупости, давая еду и кров незнакомке, чтобы она могла окончить университет.

Ты больше любишь мелочи.

Ты веришь в магические слова, но все же не веришь в судьбу.

Ты так зациклена на звездах – есть они на небе или нет, – но, черт возьми, если откровенно, небо может быть полно ими или оставаться совершенно пустым, я все равно буду смотреть на тебя.

Ты испорчена, но ты идеальна. Конечно же, в слово «идеальна» ты тоже не веришь.

И если я могу сделать для тебя что-то, так это не спасать тебя – от себя или от меня.

Ты более чем в состоянии сделать это сама.

Я бы дал тебе возможность смотреть на тебя моими глазами. Ты бы увидела, что ты не гроза. Ты – молния в грозу. То, что пробивается сквозь облака и сияет ярче всего.

Тогда ты бы поняла, за что я тебя люблю».

– Нэш, – начала я, не уверенная, что сказать. Я изо всех сил пыталась найти слова, сглатывая душившие меня эмоции. Его пальцы потянулись к письму, когда все, что я хотела, это схватить его, вставить в рамку и сделать этот лист своим.

Я отпустила его потому, что оно рвалось в моих руках, опустошало меня.

Мой взгляд отказывался отпускать его. Оно казалось лучшим воспоминанием, тем, которое прокручиваешь постоянно, пока все не начинает напоминать о нем, становясь дежавю.

Нэш нарушил тишину с раздражающей самодовольной улыбкой.

– Ага.

– Прошу прощения?

– Просто хотел видеть твое лицо, когда ты прочтешь это. Ты все еще любишь меня.

– Все еще? – Я покачала головой. – Я никогда не говорила, что люблю тебя.

– Говорила. Не словами, но поступками. Ты столько значений придаешь словам, но иногда то, что ты делаешь, говорит больше, чем то, что ты говоришь. Увидимся завтра, Тигренок. Это дерьмо скоро закончится.

Потолок: Видишь? Я говорил тебе, что он тебя не избегает. Ты не должна была писать ему ту записку. Иногда ты можешь быть такой засранкой.

Нэш

Делайла вошла в пентхаус на середине моего разговора с Шантильей. Я бросил на нее взгляд и вернулся к истеричке напротив.

Она заправила красную прядь за ухо.

– Мы так тесно работали последние две недели.

– Да, – протянул я. – Ты, я и еще четверо.

Она развела ноги в приглашении. Она действительно думает, что я не помню, как она пыталась приставать ко мне?

Ее пальцы провели по ключице и коснулись ожерелья на шее.

– Я видела, как вы смотрели на меня.

– Только когда прихожу в ужас при виде того, как быстро вы тратите миллионы долларов бюджетных денег. – Я откинулся в кресле и вынул несколько документов, чертовски измученный этим днем. – Кроме того, я не стану снова просить тебя свести ноги. Мне сидеть в этом кабинете еще три часа, а твоя киска смердит, как рыбная лавка.

Чего она не понимала, так это что мне не нужен был тот, кто кивает каждый раз после того, как киваю я. У меня для этого была тень, и она уж точно нравилась мне больше, чем Шантилья.

Делайла откашлялась и опустила Роско. Он кинулся к своей кровати с балдахином.

Шантилья вскинула подбородок, щеки вспыхнули, как будто она только сейчас заметила, что мы не одни.

– Я должна проверить кое-что… на другом этаже.

– Да уж проверь. – Я жестом велел ей уйти.

Она метнулась в обход Делайлы и захлопнула за собой дверь. Роско вскочил, взвизгнул и припал к ногам Делайлы, просясь на руки.

Нагнувшись, она подобрала его.

– Выглядишь, как дерьмо.

Да, и ты знаешь почему, засранка.

Я рассказал ей обо всем письмом прошлой ночью, избавив ее от всех компрометирующих подробностей, но достаточно, чтобы она поняла суть.

– Заткнись. – Я лгал. – Меня тошнит от твоего хладнокровного монстра. Шантилья зажала меня в угол этим утром, чтобы поговорить о бюджете. Она простудилась, Делайла. Оно кашляла мне в лицо, Делайла. Я впитывал ее простуду. Знаешь, на что это похоже? Могу продемонстрировать.