Книга Коварная ложь, страница 66 – Паркер С. Хантингтон

«Это прррравильный поступок.

Это прррравильный поступок.

Это прррравильный поступок».

Скоро это закончится. Еще один год, и Деми окончит университет. Я переживу еще год.

Лекси помахала мне, когда я закинула «Джана Спорт» на плечо и сбежала вниз по ступенькам на следующей остановке. Автобус остановился перед столовой намного раньше, чем я планировала. Я старалась избегать часа пик, потому что голодные семьи приходили толпами и продовольствия в итоге не хватало.

Толпа соответствовала слухам. В зале, оформленном в стиле кафетерия, были заняты все столики. Я заметила знакомую вспышку цвета и заняла место в очереди рядом с Мэгги и ее детьми. Она пропустила пару, стоявшую передо мной, вперед.

Я сняла поднос и тарелку с полки и поставила их на стол. Еще одна зарубка на конвейерной ленте.

– Здесь всегда так многолюдно в час пик? – Я протянула тарелку волонтеру.

Она уронила на середину тарелки четвертинку тоста с маслом.

– Всегда, – Мэгги помогла Стелле поднять ее тарелку, тогда как Харлан размахивал своей, как флагом, – если подумать, никогда не видела тебя в вечерний час пик. Впервые?

Я кивнула, тряхнув волосами так, чтобы они скрыли слово «ателофобия», напечатанное на моей футболке.

– Я пытаюсь избегать часов пик, но сегодня задержалась на работе, и нужно подкрепиться.

– Повезло. Сегодня индейка, если бы пришла позже, она бы уже кончилась. К тому же парень, который ее подает, – настоящий пир для глаз. – Мэгги опустила свой поднос и закрыла уши Стеллы. – Думаю, что с тех пор, как он начал работать, сюда стало приходить больше народу, потому что каждая женщина хочет получить лишний кусок мяса с протеином, если ты понимаешь, о чем я.

Я вытянула шею, чтобы разглядеть этого парня, но очередь, изгибающаяся вокруг раздачи мяса, убила всякую надежду увидеть его.

– Он хороший?

– Не очень разговорчив, но дети любят его, особенно Стелла. – Она протянула свою тарелку за моими любимыми дешевыми углеводами: консервированной кукурузой со сливками в картофельном пюре. – Однако когда он говорит, он добр ко всем. Это заразительно, как будто весь мир ждет, когда же он улыбнется, прежде чем снова вернуться к своим делам.

– Значит, он хороший парень, – это прозвучало резче, чем мне бы хотелось. Горечь не шла мне, но голод – не тетка, так же как и Северная Каролина. Я помогла Мэгги с тарелками Стеллы и Харлана, прежде чем поднять свою собственную. – Звучит не в моем вкусе.

Мэгги рассмеялась моей хитрой ухмылке, толкнув меня бедром. Мы двигались вдоль линии со скоростью улитки. К тому времени, как мы добрались до мясной станции, моя еда остыла, но мое сердце похолодело еще сильнее при виде Нэша, разделывающего индейку, чтобы положить щедрую порцию на тарелку ребенка, – словно ответ «Продовольственной сети» на резкое падение рейтингов.

На нем была его фирменная рубашка на пуговицах, хотя рукава были закатаны до самого края его «покаянной» татуировки. Той, которую я хотела укусить. Причинить ему такую боль, какую он причинил мне. Он заполнял собой все пространство, и на этот раз не выглядел так, будто убьет кого-то через десять секунд.

В любом случае, я не стала рисковать, попятившись, отчаянно пытаясь сбежать прежде, чем он заметит меня, но натолкнулась на человека, стоявшего позади.

Шум привлек внимание Нэша. Его взгляд остановился точно на мне, и от этого взгляда мурашки побежали у меня по рукам. Инквизиция в его взгляде, от которой я не могла убежать. Крестовые походы с первого по шестой, собранные в одном поражающем взгляде.

Я чувствовала себя матрешкой. Он последовательно раскрывал каждую куклу, одну за одной, а я хотела остановить его прежде, чем он доберется до центральной и поймет, что внутри меня нет ничего, кроме воздуха и того, чего больше не существует.

Одна.

Две.

Три секунды

Столько ему понадобилось, чтобы усмехнуться мне, а потом повернуться к мальчишке, которого он обслуживал, как будто мы не знакомы.

– Это было странно, – прошептала Мэгги прежде, чем Стелла скользнула к Нэшу, заняв место мальчишки. – Никогда не видела, чтобы он делал так. Ты ведь не знаешь его, да?

– Нет, – я не могла справиться с чувством вины, которое обычно сопровождало мою ложь, – никогда в жизни его не видела.

– Хм… – Намек на улыбку призрачно мелькнул на ее губах. Она наблюдала, как Харлан рассказывал Нэшу о собаке, которую видел этим утром писающей кому-то на ногу. Человечность шла Нэшу, равно как и бесчеловечность. – Я думаю, он сексуальнее, когда сердит. Клянусь, у меня мурашки по всему телу.

У меня тоже.

Это было хуже всего.

Рядом с Нэшем у меня всегда появлялись мурашки. Не знаю, когда это началось, но я должна была прекратить это. Для начала, он трижды видел меня голой, и ни разу это не было его инициативой.

Нэш столько раз отвергал меня, и я понятия не имела, почему все еще жаждала его, словно наркоман дозы. Он был знаменит как бешеный кобель. И если этого было недостаточно, то ему, вероятно, отсасывали еще на задних рядах переполненного кинотеатра примерно тогда, когда я только научилась чистить зубы.

– Привет, Нэш! – Стелла протянула руку к Прескотту, пошевелив пальцами. – Где моя игрушка?!

– Стелла! – Мэгги вцепилась ей в плечо и присела на корточки. – Ты не должна требовать от людей такие вещи! – Она бросила взгляд на Нэша, извиняющийся светло-голубой взгляд. – Мне так жаль. Не знаю, где она научилась этому.

– Но, мамочка! – Стелла раскачивалась из стороны в сторону, переводя взгляд с Нэша на Мэгги. – Нэш говорит, если я чего-то хочу, я должна требовать это. Я не хочу быть маленькой сумкой в таких вещах.

– «Сукой», – поправил Нэш, и я невольно задалась вопросом, родился он без чувства такта или оно покинуло его в первый день его жизни, – не «сумкой».

– О, – выдохнула Мэгги, сморщив нос так, будто уловила неприятный запах. – Во-первых, мы не ругаемся. Совсем. Никогда. Во-вторых, это неправда. Мы не требуем ничего от людей. Если это разумная просьба, мы просим вежливо или не просим вообще. В-третьих, – она переключила внимание на Нэша, – это все из-за тебя, Нэш. Я беру обратно свои извинения. На самом деле, мне кажется, это тебе стоило бы извиниться.

Нэш улыбнулся Мэгги.

По-настоящему улыбнулся ей.

Совсем как милый цивилизованный человек.

Что-то, что я отказывалась называть ревностью, сжало горло, мешая дышать.

Прекрати, Эмери. Он тебе не принадлежит. Он тебе даже не нравится, и, определенно, ты не нравишься ему.

Пока Нэш улыбался Мэгги, я решила, что мне нравится его улыбка.

Мне нравился его оскал.

Его усмешка.