Книга Банда потерпевших, страница 58 – Виталий Ерёмин

Клава вышла из машины и направилась к менту. Она затараторила по-английски. Спрашивала, правильно ли мы едем. Нам надо в Москву, но над нами, наверное, подшутили на предыдущем посту. Мы чувствуем, что едем в обратном направлении. Она говорила с пулемётной скоростью, но мент всё же понял, чего ей надо. Он показал, где можно развернуться, чтобы ехать обратно. Клава помахала ручкой и побежала обратно к машине.

Естественно, мы не развернулись там, где показал гаишник. Погнали дальше. Сняв фуражку, он чесал себе репу, озадаченно глядя нам вслед.

Пряхин

Капитан сунул наши ксивы в карман. Я дёрнулся, но он сторожил каждое моё движение. Он направил мне в грудь укороченный «калаш».

– Ты знаешь, майор, мы просто обязаны вас принять. Сдай табельное оружие.

Я посчитал эту арифметику, когда ехали. За два трупа Гере дадут минимум лет десять, мне – за организацию и команду – никак не меньше. Червонец – это много.

Я не мыслил себя вне свободы. Для меня это было противоестественно. Я слишком привык лишать свободы других. Я не мог позволить этому мордастому капитану лишить свободы меня. Грош цена тому оперу, у которого в заначке нет запасного ствола. Я выхватил второй ПМ, приставил к башке капитана.

– Извините, коллега, за неудобство. Извольте сесть с нами в машину. С автоматом. Вы нам ещё пригодитесь.

Двое подчиненных капитана не очень-то бросились ему на выручку. Двое серпуховских стояли в выжидательных позах.

– Будете свидетелями, – хмуро сказал им капитан.

Он отдал мне автомат и сел в свои дэпээсовские «жигули» на правое сидение. Гера – за руль, я – сзади. Так проще контролировать ситуацию в салоне.

Капитан покачал головой:

– Дурак ты, Пряхин.

Конечно, дурак, его подчиненные сейчас сядут нам на хвост. Но куда денешься: у нас ситуация цугцванга: какой ход не сделаешь, любой – плохой.

Но этот ход был не самый худший.

Клава

Нам позвонил Галахов. Всё-таки он молодец. По-моему, он не гей, хоть и работает на телевидении. Ну и не боится нам помогать. Хотя допускаю, что заботу он проявляет не просто так. У него свой интерес.

На этот раз сообщает, что нас ждут Савичевы. Они за нас волнуются. Господи, как это приятно! Но это не всё. У Савичевых нас будет ждать оператор.

Галахов всё просчитал. Если дом Савичевых станет нашим последним убежищем, оператор в случае чего будет вести съемку ареста в прямом эфире.

Он только не понял, что я сказала на даче у Александра Сергеевича. Ареста не будет.

Но он в любом случае не проиграет. Оператор будет показывать, что происходит, когда мы не даём себя арестовать.

Я чувствую себя главной героиней и главным режиссером будущего спектакля. Это мой позитив среди полной нашей безнадёги.

Естественно, мы едем в Калугу, на встречу с Савичевыми. Хвоста, вроде, нет. Но Ваня на всякий случай жмёт на всю железку. Надо оторваться так, чтобы не оставить Пряхину ни одного шанса.

Впереди очередной пост ДПС. Если с предыдущего поста пришел сигнал, что мы косим под иностранцев, нас тут ждут.

Останавливаемся у первого знака, в 800 метрах. Ни позади, ни впереди – ни одного съезда с шоссе. Нужно быстро решать, что делать. А что тут думать? Остаётся мой вариант – машину в кювет и – через поля – куда глаза глядят.

Нас нагоняет знакомый черный джип. Это опять он – «мицубиси паджеро».

Мужчина-комплект подходит к нам. Предлагает свои услуги. Он отвезёт нас туда, куда скажем. Я – согласна, а Ваня либо не верит, либо у него колики ревности.

У джипа копченые стекла, не видно, есть ли кто в салоне.

– Ребята, я один, – успокаивает Комплект.

Я начинаю терять терпение. Наконец, Ваня забирает из машины плащ грибника. Значит, всё-таки едем!

Мы едем! Комплект выступает – мы слушаем.

– Вы самые реальные ребята, каких я только знаю. Я старше вас лет на десять, но мне кажется, что я младше вас, потому что так себя вести, как вы ведёте, я лично не смогу. Я просто горжусь, что могу помочь вам.

Комплект просит, чтобы я сняла нас всех на его мобильник. Пожалуйста, мне не трудно. Он отдаёт нам свою аптечку. Мы отказываемся.

– Ребята, не дай бог, конечно, но – на всякий случай – возьмите! – настаивает он.

Я беру аптечку.

– Куда вас отвезти?

– В Калугу, если можно.

– Всего-то! А может, дальше?

– Нет, нам надо в Калугу.

Комплект даёт мне визитку. Пахоменко Валерий Степанович, генеральный директор агрофирмы. Если будут проблемы, он решит. Он будет просто рад что-то для нас сделать.

На прощанье он жмёт Ване руку:

– Ребята, берегите себя и знайте, что за вами очень много таких, как я. Эта беспредельная свобода для подонков – тоже вот где, – Пахоменко режет ребром ладони и горлу. – Даже если вас посадят, знайте: долго вы не просидите.

За нашим прощанием наблюдают Ольга и Игорь Савичевы на другой стороне площади перед администрацией. Я машу им.

Через минуту мы обнимаемся, словно родные. Оператор смотрит на меня влюбленными глазами.

Пряхин

Ситуация, которую нетрудно было предсказать. Мы гонимся за Ваней и Клавой – за нами гонятся калужские менты. Полный дурдом. Гера шизеет на глазах.

– Мы попали! – орёт он благим матом и бьёт при этом по рулю обеими руками.

Гнаться и при этом уходить от погони невозможно. Перед въездом в Калугу я велю Гера притормозить. Капитан выскакивает. Пока его подбирают кенты, мы отрываемся. С включенной сиреной проскакиваем пост ДПС. Ныряем в жилой квартал, дворами вылетаем на другую улицу. В городе уйти от погони намного легче.

Но я знаю: уже через несколько минут будут перекрыты практически все улицы. Мы бросаем машину ДПС и уходим на своих двоих. Короткоствольный автомат капитана прячу под курткой. Он мне ещё пригодится против Ваниного «стечкина».

– Ну, где их теперь искать? – ноет Гера.

Я ласково прошу его не кукситься. Сейчас посидим где-нибудь, подзаправимся, попьём пивка. Не надо отчаиваться. Пока мы на свободе, у нас теоретически есть все шансы не только узнать, где они, но и найти их. А теория с практикой лично у меня всегда дружат.

Александр Сергеевич Волнухин

Андрей первой просит высказаться Наталью Павлову. Знала ли она, что дочь попала в сексуальное рабство к Мартыну? Нет, не знала. Странно. Почему Клава не поделилась с родной матерью таким несчастьем?

– Потому, что знала: я этого так не оставлю, и в результате будет ещё хуже. Мартын мог просто убить, и Клаву и меня.