Книга Венецианский альбом, страница 92 – Риз Боуэн

— Девочка моя, что случилось? Где графиня?

— Они пришли. Нацистские солдаты, — сказала девочка. — И забрали графиню. Она увидела, как они подходят к дому, и велела мне спрятаться. Я не знала, что мне делать и куда идти.

— Что произошло с Умберто?

— Не знаю. Он ушел. Когда я спустилась на первый этаж, никого не было. — Теперь она плакала. — Они ее забрали. Куда они ее увели?

— Наверно, в один из концлагерей для евреев, которые построили в Лидо. — Я крепче обняла Ханни. — Не волнуйся. Графиня — влиятельная женщина, ее в городе уважают и поэтому быстро отпустят. А до тех пор я о тебе позабочусь, Ханни. С тобой ничего не случится, вот увидишь. Мы вместе поедем ко мне. Будешь прятаться у меня в квартире, пока не придут союзники и не вышибут из города этих мерзких нацистов.

Она взяла мою руку и с такой благодарностью посмотрела на меня, что на глаза мне навернулись слезы, а душу переполнила нежность.

— Я так рада, что ты здесь, Джульетта.

Я прижала девочку к себе.

— Не тревожься, дорогая моя. Обещаю, я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Мы как раз спускались по лестнице, когда раздался звук открывающейся парадной двери. Я поманила к себе Ханни и шепнула:

— Беги и спрячься снова. И не выходи, пока я тебе не скажу.

Потом я глубоко вздохнула, уверенно зашагала вниз по лестнице и увидела всего лишь Витторио, который входил через парадную дверь. Увидев меня, он застыл от удивления.

— Джульетта, что вы тут делаете?

— A-а, Витторио, здравствуйте, — самым беззаботным голосом проговорила я. — Я приехала навестить графиню, но что-то ее нет. Вообще дома никого. Наверно, все уехали куда-нибудь за город.

— Да, — сказал он, — наверно, вы правы. А меня интересует девочка, австрийская еврейка. Не знаете, графиня ее тоже забрала?

— Очевидно, — ответила я, — не могла же она бросить ребенка в одиночестве. Графиня ведь обожает ее.

— Так вы уверены, что девочки тут нет? — огляделся по сторонам он.

— Уверена, — сказала я, — я весь дом обошла. И уверена, что графиня точно не могла просто взять и оставить ее.

Я переместилась, встав у подножия лестницы, на случай, если он решит подняться на второй этаж и осмотреть там все лично. Совершенно непонятно, откуда у него вдруг возник такой интерес к Ханни. Я старалась, чтобы мой голос звучал непринужденно и светски.

— А не знаете, случайно, адреса этих ее друзей, о которых она говорила? Где-то в сельской местности, под Тосканой, кажется? Неподалеку от Кортоны?

— Да, — сказал Витторио, — вроде бы так оно и есть. — Пока он говорил, его глаза сканировали все вокруг.

— Но точного адреса у вас нет?

— Может быть, на письменном столе, если только графиня не забрала с собой записную книжку, — ответил он. — Поискать?

— Спасибо, я сама. Не хочу вас задерживать. Наверно, придется просто вернуться в город и ждать, когда они приедут. Мне будет не хватать графини. Я так привыкла приезжать к ней каждую неделю!

Он кивнул, явно не собираясь уходить. Я тоже не собиралась.

— Вы что-то хотели? — спросила я. — Я могу вам чем-то помочь?

Витторио нахмурился.

— Графиня просила меня забрать на хранение в галерею кое-какие картины из самых ценных. Я подумал, что, может быть, сейчас самое подходящее время.

— Хорошая идея, — поддержала я. — Мне говорили, что нацисты грабят везде, куда бы ни явились, и вывозят все ценное.

Он по-прежнему хмурился.

— Вы когда поедете в город, сейчас?

— Я беспокоюсь о старом Умберто, — сказала я. — Как вы думаете, куда он подевался? Могла графиня взять с собой и его тоже?

— Вряд ли, — отозвался он. — Скорее всего, старик вернулся к своим родственникам. У него, знаете ли, дочь живет тут неподалеку, на острове Виньоле.

Мы стояли и смотрели друг на друга.

— Ну, я так понимаю, вы хотите отобрать картины для хранения, — сказала я. — Если хотите, я могу остаться и помочь вам с этим.

— Нет необходимости, — ответил он. — Я буду их замерять, чтобы для них подготовили ящики.

— Да, думаю, вам нельзя терять время. Тут полно немцев. На вашем месте я сняла бы самые ценные работы и сложила куда-нибудь, где их не так просто найти. Может, в домике садовника? Или в старой комнате Умберто?

— Неплохая идея, — согласился Витторио. — Интересно, там открыто или придется поискать ключи?

— Запасные ключи вроде бы хранятся за кухонной дверью, — сообщила я, хоть и не имела понятия, так ли это.

Он, кивнув, к моему облегчению, отправился в сторону кухни и комнат для прислуги. Я, стараясь не издать ни звука, взлетела на второй этаж.

— Ханни, идем, — сказала я, приложив палец к губам. Мы на цыпочках спустились по лестнице. — Выйди в сад и спрячься в больших кустах у ворот. Я приду через минуту.

— А как же мои вещи?

— Боюсь, их придется оставить. Надеюсь, я смогу приехать за ними попозже, но сейчас собирать их слишком рискованно. Так что иди быстрее.

Ханни выскочила в парадную дверь, и я смотрела ей вслед, пока она не исчезла среди кустов. Не теряя больше ни секунды, я отправилась в библиотеку, достала из ящика картонную папку, вытащила оттуда рисунки и сунула их под пальто. Потом пошла в кухню и увидела, что Витторио идет мне навстречу.

— Вы правы, там целая связка ключей. Попробую открыть домик садовника.

— А я, к сожалению, не нашла записную книжку, — проговорила я, — так что надо ехать домой. Сейчас вапоретто ходят очень редко.

— Рад был снова встретиться с вами, мисс Браунинг, — сказал Витторио, отвешивая мне легкий поклон.

— Взаимно, синьор Скарпа.

Идя по дорожке от парадного входа к воротам, я спиной чувствовала его взгляд. Потом услышала, как дверь закрылась, и с облегчением вздохнула. Неподалеку от ворот я помедлила, осмотрелась, убедившись, что вокруг никого нет, и шепотом позвала Ханни. Девочка вышла, я взяла ее за руку, и мы быстро зашагали по бульвару.

— Слушай, — сказала я, — если тебя спросят, ты — моя младшая сестра, Елена Альото. Capisce ^[23]?

Она кивнула, ее глаза были все еще громадными от страха.

— Меня тоже заберут, когда узнают, что я еврейка?

— Не волнуйся, милая. Я буду тебя защищать, — пообещала я. — Скоро все это закончится, честное слово. А до тех пор ты должна быть храброй.

На пристани вапоретто толпились люди — хороший признак, значит, трамвайчик вот-вот подойдет. Так и произошло. Там было невыносимо тесно, но мы все тоже залезли на борт. Я нашла уголок, затолкала туда Ханни и прятала ее у себя за спиной до самой остановки на Сан-Марко. А потом мы без происшествий добрались до дома.