Книга Меценаты зла, страница 64 – Павел Данилов

Они вышли в холл в сопровождении десятка полицейских. Громов сдал ключ испуганному портье, поблагодарил его за хороший номер и пожелал спокойных постояльцев.

Троих террористов сажали в большую бронированную машину. У одного рука была перевязана от кончиков пальцев до сгиба локтя. Кирилл снова усмехнулся, вспомнив, как попал прямо в дуло пистолета этого неудачника.

Их посадили на средний диванчик восьмиместного полицейского флаера. Сзади расположились трое полицейских, впереди – водитель и начальник операции.

– В участок, – сказал он.

Рюкзаки друзья поставили в ноги, пакеты с оружием легли на колени. Флаер поднялся на вторую высоту дороги, предназначенную для служебного транспорта, и ракетой понесся над машинами обычных граждан.

Кирилл с интересом наблюдал за водителем, державшего в руке рычаг с четырьмя кнопками. Он не управлял машиной в прямом смысле. Водитель только отдавал команды: ехать, остановиться, развернуться, повернуть влево или вправо. А вот под каким углом, и с какой скоростью поворачивать решал компьютер.

До участка они добрались минут за семь. Громов отметил, что к ним на помощь полицейские приехали и того быстрее. Когда флаер опустился на землю, Кирилл вышел сразу же после руководителя. Жак и Поэт выбрались следом и стали озираться по сторонам – на улицу они вышли впервые за два дня.

Полицейский участок находился в центре города и занимал три восьмиэтажных здания. Архитектура была далека от утонченной. Видимо, при строительстве руководствовались только жестким прагматизмом. Окна смешивались с круглыми и прямоугольными шлюзами. Иногда по три этажа подряд тянулась голая стена, а в некоторых местах балконы выступали на добрых десять метров.

– Красивое здание, – заметил Поэт.

– Я бы сказал необычное, – уточнил Громов.

– А красота и не бывает обычной! – распахнув глаза и тряхнув золотой копной, воскликнул Иван. – Чем может поразить сухая прозаичность?

– Но не всегда необычное – красиво, – ответил Громов.

Иван развел руками, как бы говоря, о чем тут спорить? Потухал он так же быстро, как и вспыхивал.

– Для тебя нет ничего красивее солнца и неба, а для некоторых это – обыденность, – вступил в разговор Жак.

Но Поэт уже потерял интерес к спору и ответил самым многосмысленным жестом – пожал плечами. Руководитель, шедший в двух метрах впереди, обернулся. Теперь на его лице была искренняя улыбка.

– Вас ведут в полицейский участок, а десять минут назад чуть не убили, – сказал он, – а вы рассуждаете о красоте!

– Завидуете или смеетесь? – поинтересовался Кирилл.

Служитель порядка на миг задумался, а затем ответил так же, как и Поэт – пожал плечами.

Рядовые полицейские постепенно разошлись кто куда, а друзья и руководитель подошли к кабинету в середине коридора. Перед тем, как зайти, служитель порядка показал на дверь напротив и сказал:

– Это регистрационная. Зайдите туда после аудиенции со мной.

– А они работают? – с сомнением глянув на табличку, спросил Кирилл.

– Центральные участки работают круглосуточно, – сухо ответил он и открыл дверь.

Кабинет был спартански прост. Из мебели: длинный стол, стулья, стеллажи. Из техники – только настольный компьютер. И ни одного предмета, хоть как-то характеризующего личность обладателя кабинета. Ни картины, ни фигурки, ни фотографии. Словно это был ангар робота, а не рабочее место человека.

Полицейский достал из ящика одноразовый диктофон, информацию с которого можно было уничтожить только вместе с ним.

– Расскажите, кто, почему и как охотится на вас. После этого я отпущу вас, но пару ребят приставлю посматривать за вами. Для безопасности.

Кирилл кивнул и начал давать показания, тщательно фильтруя слова. Но и сглаживать ситуацию он не собирался. Если с ним что-то случится, то, по крайней мере, на Кришне будут знать, кто виноват. Четверть часа спустя Громов сказал: «Все». Руководитель выключил диктофон, не задав ни единого вопроса.

– Спасибо, вы свободны, – сказал он.

– А как быть с оружием? – напомнил звездолетчик.

– Полицейские, в случае нападения, снимут блок.

– Если их не убьют раньше, – мрачно отозвался Кирилл.

– Не убьют.

Громов скептически хмыкнул и, не прощаясь, вышел. Он постучал в дверь регистрационной службы и, не дожидаясь ответа, шагнул внутрь. За столом сидела женщина лет семидесяти.

– Проходите, – не поднимая глаз, сказала она, – Кирилл, Жак и Иван, прошу присаживаться.

Друзья расселись по стульям.

– Вас нужно зарегистрировать.

– Такая ситуация… – начал Кирилл.

– Я в курсе. Но вы же понимаете, что без документов человека как будто бы и нет?

– Так давайте его создадим! – с энтузиазмом произнес Громов.

– Так что произошло? Почему у Ивана нет ни единого удостоверения личности?

Кирилл не знал, что придумать, потому сказал правду.

– Думаю, вы наслышаны о политическом строе Тайлы. Так вот Иван родился в бункере. Внук людей, сбежавших от репрессий Рекса. И еще. Сегодня ночью на нас было совершено нападение, и мы хотим срочно покинуть вашу планету.

Кажется, последний аргумент подействовал сильнее всего.

– Фамилия?

– Э-э… – в замешательстве протянул Громов и посмотрел на Ивана.

Поэт пожал плечами.

– Пускай будет Лермонтов, – сказал он.

– Хорошо, – улыбнулась она. – Иван Лермонтов, мы выдаем вам трехлетнюю визу-представительство. Если в течение трех лет за вами не будет замечено никаких правонарушений на территории Союза трех систем, если вы не получите гражданство другой планеты, и добровольно прибудете на Кришну, то после собеседования мы, скорее всего, сможем дать вам наш паспорт.

– И если к тому времени мое сердце будет еще биться, – пафосно добавил Поэт. – Благодарю вас.

– Мертвецам паспорт ни к чему, – легко согласилась работница регистрационной службы. Затем показала на дверь справа от себя. – Зайдите в эту комнату, там снимут ваши биометрические данные.

Иван посмотрел на Громова. Звездолетчик кивнул, и Поэт скрылся за дверью. Женщина продолжила работу, не обращая внимания на двух мужчин. Жак секунд двадцать поерзал на жестком стуле и, устав от искусственной тишины, спросил у Кирилла:

– И что с ним делают?

– Берут анализ ДНК, фиксируют рисунок роговицы и отпечатки пальцев. Ну и, наверное, фотографируют, замеряют рост, вес и возраст, – ответил Громов. Помолчав, добавил: – Органы взвешивают, стоимость каждой кишки оценивают. Тут же почти все медики.

Жак громко хмыкнул, женщина и глазом не повела на шутку звездолетчика. Поэт вышел спустя десять минут еще более бледный, чем обычно. В руках он сжимал пластиковую карточку – визу-представительство планеты Кришны.