Книга Сила рода. Том 4, страница 72 – Павел Вяч

— Сглазил, штабс-капиатн, — скрипнул зубами Виктор, не сводя глаз, с некромантов, один из которых взял скрюченный жезл и указал им в нашу сторону.

— А ну-ка! — Чуйка Воина взвыла белугой, а я выхватил у Вика его гриф и, замахнувшись, метнул его, словно копьё.

За мгновение до броска я почувствовал рядом присутствие своих предков, и гриф, который и так ощущался по весу, как трость, и вовсе превратился в пёрышко.

— Х-ха!

Воздух, вспарываемый стальным ломом, загудел, а некромант небрежно вскинул перед собой ладонь.

Чтобы в следующий момент отлететь назад и сбить собой второго некроманта.

— Чего это он? — удивился Ярославский.

— Дак привычка ж, — вместо меня пояснил Виктор. — Умом понимаешь, что магия не действует, а рефлексы сами собой действуют.

— Тогда нам повезло, — немного подумав, выдал штабс-капитан. — Если бы некромант использовал жезл…

Дальше он продолжать не стал, да и не требовалось. Все стоящие в строю Воины прекрасно понимали, что будет, если некромант всё-таки ударит.

И, судя по волне ненависти, разлетавшейся от уцелевшего некроманта, ударит точно.

— Пакость, — скривился Вик, выдергивая из щита пилум.

И я его понимал.

Маг песеголовых, которые без остановки перли через портал, рванул на себе бусы, окутался зелёной сферой и взмахнул своим посохом.

— Уууууух!

Сразу десяток полупрозрачных черепов с воем устремились в наши ряды.

— Стоять! — это Макс крикнул на припавшего было к земле Алабая. — Жди! Твоя задача разбить строй правой коробки! Ждем, братцы!

— Ррррраааааа! — отозвались Воины, надрывая свои луженые глотки.

На моих глазах знакомый мне офицер, поймал плечом снаряд смертельной магии и упал на землю, а стоящему рядом с ним Воину воющий светящийся череп откусил лицо.

И я, несмотря на стоящих за мой спиной предков, ощутил сосущее чувство… одиночества, что ли?

Нет, не то.

Не одиночества, а… беспомощности!

То чувство, когда рядом падает на землю боевой товарищ, а ты никак не можешь ему помочь, потому что без половины головы люди не выживают.

«Или как котёнок, который пищит из-под крыльца, а ты не можешь его взять, потому что мама не пустит…»

Мысль была вроде бы моя, но будто бы чужая…

Такое раздвоение личности мне жутко не понравилось, но в следующий момент стало не до того.

Песеголовые дошли до третьего ряда шатров, и центральный неожиданно взорвался черными кляксами воронов.

Десятки теней с хриплым карканьем устремились на наступающие на нас фаланги, прошивая насквозь трех, а то и четыре песеголовых.

— РРрав! — громко гавкнул Алабай, и наши Воины поддержали его оглушительным рёвом.

Две фаланги песеголовых, получив подарок Ворона, просто-напросто перестали существовать.

— Добить! Вооружиться! — приказал Макс, и часть воров и Воинов послушно бросилась вперёд.

Кто-то добивать подранков, кто-то за оружием, а кто-то занимать засаду за навалившимися друг на друга трупами.

Видимо, выжившие блатные поняли, что единственный способ выжить в вакханалии, обрушившейся на их привычный мирок, биться без дураков — насмерть.

— Не расслабляемся! — гаркнул Макс. — Следующие фаланги уже наступают.

И он оказался прав.

Удар следующей фаланги смазался из-за оставшихся шатров третьей и четвертой линий.

Макс скомандовал контратаку, и Воины довольно успешно перебили высоких, но худощавых песеголовых.

С третьей волной помог справиться Алабай, с рычаньем ворвавшийся прямо в щиты и разметавший середину фаланги.

Удар четвертой волны оказался самым страшным.

Наши уже порядком устали, несмотря на Ауру Лидерства, а некроманты устроили за мной настоящую охоту.

Для ребят Макса это было хорошо, но в результате слитной атаки магов, погиб штабс-капитан Ярославский.

Он тупо закрыл меня своим телом, умудрившись рассечь своей саблей четыре черепа, но оставшиеся пять выпили из него жизнь, оставив после себя иссохшую мумию.

В тот момент я так психанул, что вооружившись саблей Ярославского, кинулся вперед, прорубая себе путь к ненавистным некромантам.

Перед глазами мелькали системные уведомления, ядовито-зеленые черепа, оскаленные морды песеголовых, но я упрямо рвался вперёд.

Меня переполнял гнев, и я щедро делился его гроздьями с песеголовыми, посмевшими прийти в этот мир.

И кажется я понял секрет Толстого.

Гнев окружил меня небольшим, но жарким огненным щитом, который худо-бедно отклонял черепа некромантов.

А с пробивающимися сквозь щит, пока ещё справлялся мундир.

Мои предки всё так же стояли за спиной, не горя желанием отдаляться от меня дальше, чем на пару шагов.

И я их понимал.

Каждая минута этого бешенного боя, выпивала из меня все силы.

Были ли тому виной обсидиановые стены острога или некроманты все прибывающих песеголовых, я не знал.

В какой-то момент, я обнаружил, что до некромантов мне пробиваться ещё долго, а песеголовые скоро банально завалят меня телами.

И я… отступил.

Стиснул зубы и помчался назад.

Изнутри меня рвал стыд, но ум упрямо твердил — без ауры Воины Макса обречены.

И плевать, что к нам присоединялись остальные зэки.

Против бесконечной лавины песеголовых это была капля в море.

На пятой волне, когда я думал, что нас сейчас сметут, по острогу пронесся рык Медведя.

Тело мгновенно налилось силой, сабля превратилась в перышко, и я хотел было предпринять ещё одну попытку добраться до песеголовых, но грозный окрик Макс приморозил меня к месту.

А когда подходила шестая волна, на месте шатра Ворона неожиданно появились они.

Тигр, Манул, Гиена и Хорёк.

Первым позывом было обрадоваться, но затем я прислушался к эмоциям перевертышей и предостерегающе крикнул.

Но Максу не нужны были мои предупреждения.

Опытный ротмистр скомандовал отступлении и перегруппировку, едва заметил появляющихся на поле боя перевертышей.

Что песеголовые, что мы замерли, настороженно сверля глазами перевертышей в частичной трансформации.

А потом Тигр медленно разорвал на себе льняную рубаху и поднял левую руку вверх.

— Ковен! — выдохнул глазастый Вик, чья левая рука, уже две волны как висела плетью. — Я знаю это клеймо!