Книга Войны и битвы домонгольской Руси, страница 83 – Михаил Елисеев

Победители учинили неслыханный погром, в течение трех дней войска одиннадцати князей жгли и разрушали город. Были полностью разграблены два величайших храма Руси – Софийский собор и Десятинная церковь. Едва не погиб в огне Печерский монастырь, подожжённый черными клобуками. Многие церкви в Киеве сгорели в огне пожара, монастыри были ограблены христианским воинством. Совершенному разорению подверглись Подол и Гора, тысячи киевлян были уведены в плен. Русские воины вели себя как половцы, разлучая попавших в неволю членов семей. Нескончаемые вереницы саней, набитых награбленным добром, тянулись из городских ворот и терялись среди заснеженных полей. В обозе везли великое множество икон, священные книги, драгоценные ризы, прочую церковную утварь. Даже колокола забрали победители.

Мстислав Андреевич смотрел на растерзанный город и не мог скрыть ликования. Князь не только добросовестного выполнил поручение отца, но и превзошёл славой деда. Если Юрий Долгорукий не сумел силой захватить Киев, был отброшен от города Изяславом и впоследствии разгромлен, то его внук взял на щит столицу. Захваченная добыча была колоссальной, обозы ломились от трофеев, молодому человеку было от чего радоваться. Вместе с Мстиславом веселился Рюрик Ростиславич. И никому даже в голову не могло прийти, что через несколько десятков лет Рюрик приведет на Русь половецкую орду, захватит Киев и подвергнет его ещё более страшному и беспощадному разгрому. Через три дня войска союзников покинули сожженный и разграбленный город.

* * *

Кто виноват в страшной трагедии, постигшей легендарный Киев? На первый взгляд ответ лежит на поверхности – Андрей Юрьевич Боголюбский, князь владимирский. Ни Ростиславичи, ни остальные князья, участники коалиции, никогда не сумели бы взять Киев без помощи Андрея. Но не следует забывать ещё об одном виновнике катастрофы – князе Мстиславе Изяславиче. Возможно, данное утверждение звучит странно, тем не менее это так.

Именно Мстислав грубым и бесцеремонным вмешательством в новгородские дела спровоцировал Андрея на конфликт. Боголюбский спокойно отнесся к утверждению волынского князя в Киеве, не исключено, что, если бы Мстислав не стал претендовать на роль общерусского лидера, трагедии могло и не случиться. Новгородские дела Андрей считал своей прерогативой, с этим соглашались даже Ростиславичи, обладавшие на берегах Волхова определенным влиянием. Не понимал этого только Мстислав Изяславич. Данный момент четко обозначил В.Н. Татищев: «Он же, рассуждая, что Новгород издревле принадлежит великому князю и определить туда князя в его воли, не посоветовавшись о том с племянниками своими Ростиславичами, которые сильно оного держались, и не снесшись с Андреем, который также оного домогался, отпустил к ним сына своего Романа» (82, 477). К такому же выводу приходит и Н.М. Карамзин: «Главною виною падения его было то, что он исполнил желание Новогородцев и, долго медлив, послал наконец сына, именем Романа, управлять ими» (51, 191). Здесь добавить нечего.

Взятие Киева войсками Андрея Боголюбского. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Ответственность правителя за свои дела никто не отменял. Как великому князю, Мстиславу Изяславичу необходимо было видеть не только соседние земли, но и всю Русь в целом. Просчитывать возможные последствия тех или иных действий. Но князь этого не делал. В отличие от своего отца Изяслава Мстислав не обладал стратегическим мышлением и не заглядывал на несколько шагов вперед. Киевский князь мог игнорировать недовольство Ростиславичей, но с мнением Боголюбского просто обязан был считаться. Заложниками ситуации оказались жители Киева.

Разворошив осиное гнездо, Мстислав должен был организовать защиту своих подданных, именно для этого князь и нужен. Но и здесь Мстислав Изяславич проявил удивительную беспечность и некомпетентность. Вместо того чтобы поднимать союзников и собирать полки со всех подвластных земель, он полагается исключительно на киевлян и черных клобуков. Вместо тактики активной обороны, князь отдает инициативу врагу и решает отсидеться за стенами столицы. Мстиславу надо было вспомнить, как в похожей ситуации поступил его отец Изяслав, отстоявший Киев от полков Юрия Долгорукого. Но сын отцовские уроки усваивал плохо, недаром тактическим приемом Изяслава Мстиславича во время штурма столицы воспользовались враги, а не наследник! Поэтому за провал политики Мстислава расплатились киевляне.

Уже на второй день боев стал ясен трагический исход сражения за Киев, на это конкретно указывает Ипатьевская летопись: «И бысть брань крепка отовсюду; Мьстиславу изнемагающю в граде» (8, 372). Возникает вопрос: если Мстислав Изяславич видит, что дело идет к катастрофе, то почему не вступает с противником в переговоры? Киевский князь мог без больших проблем договориться с Мстиславом Андреевичем, спокойно покинуть Киев и уйти на Волынь, тем самым сберегая столицу от разгрома, а киевлян от смерти и плена. Так поступал его отец: Изяслав не считал для себя позором отступить перед сильнейшим противником, тем самым спасая жителей Киева от погромов и разорения. Мстислав сражался не с половцами, его голова не была нужна членам коалиции, которые приходились князю родственниками в той или иной степени. Именно бессмысленное сопротивление Мстислава Изяславича и его нежелание идти на уступки за столом переговоров, привели к трагедии. Разгром дружины Мстислава во время бегства из города стал закономерным финалом его деятельности в Киеве как политика и как полководца.

Падение Киева произвело колоссальное впечатление на современников: «Такое не случалось никогда» (4, 308–309). Ипатьевская летопись красочно и в подробностях рассказывает о зверствах, которые творили в городе войска союзников. Масштаб киевской трагедии точно и емко передал В.Н. Татищев: «Суздальцы, смоленчане, черниговцы и другие все разнесли» (82, 479). Без комментариев.

При подведении итогов противостояния владимирского и киевского князей напрашивается следующий вывод: Боголюбский сделал то, что должен был сделать, Мстислав Изяславич из того, что должен был сделать, не сделал ничего.

* * *

Беды Киева не закончились, Андрей Боголюбский нанес по столице Руси последний и решительный удар: он не отправился на берега Днепра и не сел на златой стол в древней столице. Наоборот, владимирский князь выразил городу полное презрение и отправил княжить в Киев младшего брата Глеба. Даже в летописях отметили, что дядю на златой стол посадил племянник: «Мстислав Андреевич посадил в Киеве своего дядю Глеба, а сам пошел назад к Владимиру» (4, 309). Хотя всем было известно, кто стоял за этим действом. Недаром половцы будут говорить Глебу, что «Бог и князь Андрей посадили тебя на отчине и дедине своей в Киеве» (4, 312). Отныне, чтобы стать киевским князем, не надо было быть самым сильным, самым умным и самым, самым, самым. Надо было только заручиться поддержкой Андрея Юрьевича. Боголюбский показал князьям, что Киев больше не является главным городом на Руси. Что есть города более значимые, например Владимир-Суздальский. И это было страшнее самого погрома, поскольку Андрей низвел Киев в разряд обычных городов. Слава древней столицы обратилась в дым.