Онлайн книга «Попала!»
— В туалет хочу! — еле слышно прокаркала я. Ужас произошедшего физиологических подробностей не отменял. Вот только как я буду это делать с железной полосой поперек всего? А не сделаю — лопну. — Ключ где? — понятливо поинтересовался Арвис. — Дома, — мрачно прохрипела я. — Сирус жив? — Сильно ранен, но жив. Он кинжал в бок получил. Пару недель проваляется в постели. Я облегченно вздохнула. Мысль о том, что парня убили из-за меня, была невыносима. Мы дошли до деревьев. Я оттолкнула Арвиса: — Отвернись! Тот послушно отошел на несколько шагов и повернулся спиной. Потом, чувствуя мою заминку, бросил: — Поищу тебе одежду, — и пошел назад, на поляну. Вот никогда больше не стану экономить время на качестве! Но кто же знал, что меня похитят прямо в этой конструкции? Хотя, если бы без нее, было б куда хуже… Ужас! Вернулся Арвис. — Извини, твою одежду они порвали в клочья. Злились, наверное. Есть куртка и почти чистые штаны. Лучше, чем ничего. Я прервала его: — Арвис, если они тут встали на ночлег, рядом должна быть вода. Хочу туда. Помоги дойти? Он меня отнес. Причем ему было, похоже, глубоко наплевать, что его самого шатало, что я была перемазана в крови и черт-те в чем, что от меня несло страхом, потом, желчью и кровью. Кажется, он видел что-то совсем другое. На берегу он посадил меня на траву. Разделся, снова подхватил на руки и занес в речку по пояс. Я отмыла в чистой воде ладони, лицо, а потом прополоскала рот и стала пить. И выпила б, наверное, ведро, если бы не вспомнила, что мой зад все еще украшен оригинальной металлоконструкцией и что если я не хочу снова вставать в позу «борец сумо, лезущий боком на дерево», стоит поумерить аппетиты. Поэтому, утолив жажду, просто начала мыться. Голову не мочила — мыть нечем, а сохнуть негде. Попутно вымыла лицо и грудь Арвису, который осторожно поддерживал меня, не давая упасть. — У них есть карета и где-то рядом пасутся лошади, — сообщила я, пока мы выбирались на берег. — А где мы, ты знаешь? — Ехали к границе Талисии. Вроде путь два дня длиной. Больше ничего не знаю, — зябко пожала плечами. — Значит, к югу от Риоллеи… — задумался Арвис. — Пешком не дойдем. Надо ехать. Выбирай — либо ты в карете, я вместо кучера, либо оба верхом. — В этой штуке верхом не сесть, все отшибешь, — вздохнула я. — Только боком. Так что карета. Если б мы не видели в темноте, не справились бы. Хотя справлялся Арвис. Меня хватило только на то, чтобы держать под уздцы очередную пойманную им лошадь. Причем кто кого еще держал — я коняку или она меня, — вопрос спорный. Ехать на сиденье было лучше, чем кулем на полу, но все равно я ерзала с бедра на бедро, пытаясь не понаставить еще шишек. И так, когда прошел шок, стало ясно, что у меня треснуты три ребра, а синяки такие, что за пару недель не сойдут. Но хоть чуть не удушивший меня ковер пригодился — теперь я прикрылась им по шею добровольно, меня трясло то ли от холода, то ли от пережитого. Что чувствовал Арвис — не уверена. Иногда мне казалось, что я ощущаю его присутствие в своей голове… но реально я слышала только, как он погоняет и погоняет коней. Наконец мы остановились. Карета качнулась, когда он спрыгнул. Распахнул дверцу: — Дальше ехать нельзя, лошадей уморим. Тут большой сарай, похоже, сеновал. Пошли? Лошадей привязали, бросив им сена — поить их сразу после такой скачки было нельзя. Меня Арвис устроил поверх своей одежды — ковер я брать отказалась наотрез — и лег рядом, обнимая и грея своим телом. Я притянула его к себе, прижалась, уткнулась в шею… Наверное, мы оба очень устали, потому что заснули почти мгновенно. Проснулись на заре, от холода. Единственный бывший на мне предмет туалета покрылся капельками росы, и тепла и комфорта это не добавляло. Холодно и мокро. Не удержавшись, выругалась на родном великом и могучем. Арвис тут же открыл сонный серый глаз: — Эриналэ… что ты говоришь? М-да. Вот этого ему лучше не знать. Вместо ответа потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Но он повернулся, встретив мои губы губами. — Ты мне не сестра. А эриналэ целуют так… Через тридцать секунд я забыла и про холод, и про болящие ребра и саднящие синяки по периметру. Эндорфины — лучшее обезболивающее. А еще я поняла, что согласна стать его эриналэ, чем бы это там ни было. Хоть домашней белкой, что поет и орешки все грызет… О чем и сообщила, когда мы прервали поцелуй, чтобы вздохнуть. — Я согласна. — На что согласна? — Быть этой, вредэналэ. — Так ты же уже согласилась! — Когда это? Не помню такого! — Когда мы обменялись кровью. Упс! Как сказали бы братья Колобки: «Ни-че-го не понимаю!» Хотя какая разница. Тогда, сейчас, потом… он рядом, и ладно. В дождевой бочке рядом с сараем нашлась вода для лошадей. Я туда заглядывать не стала. Побоялась, что если увижу отражение своей битой рожи — заору. Кстати, а как домой-то попасть? Ждать ночи? Озвучила сомнения. — Не волнуйся. Замотаю в ковер и занесу. Никто и не поймет, чем это было. Тьфу, опять этот ковер! Но остановка в любом другом месте означала, что железяку с себя мне не снять. А я стремилась к вожделенному ключу, как птица к родному гнезду. Между прочим, вот дала б один ключ Арвису, сейчас бы не мучилась! Кстати, это мысль, так и стоит поступить. В город мы приехали ближе к обеду. Профессор, услышав стук Арвиса, бросился к дверям. Увидел свернутый рулетом ковер с грязной пяткой внутри и пополз вниз по стенке: — Иримэ убили? — Жива, — откликнулся маэллт, — но избитая и голая. Мне уже было наплевать, что я побита, раздета, два дня не ела и похожа на кикимору. Размотавшись, рванула по лестнице за ключом, а из своей комнаты, уже без пояса, закутавшись для скорости в простыню — в ванную. И заперлась там на два часа, крикнув на бегу, чтобы затопили печку. Потом меня накормили и отнесли в кровать. Уложив на чистые простыни, Арвис туго забинтовал мне ребра. Жало, зато болеть сразу стало меньше. А затем мы позвали К-2, и я рассказала ему и моему эриналэ — в мужском роде это слово звучало точно так же — о том, что произошло. Начиная с той самой приворотной травы. Правда, подслушанный разговор и инициативу украсить меня памятными надписями озвучивать не стала. О них профессору знать ни к чему, он и так впал от моего повествования в меланхолию. А вот Арвис должен услышать о том типе из дворца как можно скорее. Как и о том, что эту картавую сволочь я по голосу и во сне опознаю! |