Книга Отец поневоле, страница 49 – Дина Данич

Через пару недель получила предупреждение, а следом произошел и тот самый разговор с мужем, когда он показал мне сфабрикованные фото.

У меня был выбор — рассказать правду, и поставить его под удар, вынудить выбирать между семьей и честностью, безопасностью и грязью, из которой будет не выбраться. И я его сделала…

Снова та боль, что я испытывала, когда солгала. Я хотела спасти его. Глупо, наивно. Но как умела.

Насколько я ошиблась стало ясно через месяц, когда меня шантажом заставили работать с Ржевцевым. Поначалу был договор всего на несколько сделок. Просто вывести деньги по безопасным каналам. Но чем дальше все заходило, тем менее уступчивым становился работодатель, а уж когда стало ясно, что теперь я в ответе не только за себя, пришлось пересмотреть некоторые аспекты сотрудничества.

Я должна была защитить своего малыша. Понимала, что Назар имеет право знать, но пока была связана с этим бизнесом, нельзя было втягивать бывшего мужа. Пусть думают, что он — пройденный этап.

Грег стал для меня настоящим спасением. Случайное знакомство, которое очень помогло мне обезопасить своих близких.

Мы подружились. Хотя, наверное, не окажись я в положении, он все-таки рискнул бы перевести наши отношения в другую плоскость. Именно Грег помогал мне разработать план отхода. Все было почти готово, когда выяснилось, что Ржевцев схлестнулся с Осмоловым, и у меня больше не было времени на подготовку. Пришлось действовать по обстоятельствам.

Именно тогда в порыве отчаяния я отвезла Платона к его отцу. Сама не надеялась выбраться живой. За этот год я достаточно хорошо узнала, как решает проблемы Ржевцев. Я была готова к тому, что никогда не увижу сына. Но все равно надеялась…

Образы прошлого становятся все бледнее, а голоса где-то рядом — все отчетливее:

— Нет гарантии, что Полина все вспомнит. Что тогда? — кажется, это Назар.

— Ты хочешь, чтобы все твои проблемы решали другие? Напрягись хоть в чем-то и сам.

— Вообще-то это не от меня зависит! Ты предлагаешь поставить на кон жизни моей семьи!

Дергаюсь, пытаясь встать, и тут же раздает сигнал, провода мешают двигаться свободно, а перед глазами начинает плыть. Но спустя всего пару мгновений на пороге палаты появляется муж.

— Полинка…

Он подбегает и берет за руку, смотрит так, словно не верит, что я тут.

— Что случилось?

— Тебя прооперировали. Сейчас угрозы нет, — быстро отвечает он. — Ты помнишь, как в тебя стреляли?

— Д-да… Как Платон?!

— С ним все хорошо. Испугался только, но ничего страшного. С ним сейчас мама. — Я немного расслабляюсь и откидываюсь назад. — Отдыхай, Поль. Тебе надо поправляться.

Мне жизненно важно рассказать. Я так боюсь снова не успеть.

— Подожди! — пытаюсь схватить его за руку, но выходит невразумительно. — Я… Я вспомнила…

— Это неважно сейчас, — повышает голос Адамиди. — Главное — поправляйся.

— Просто знай — я все вспомнила.

В палату вбегают врачи, оттесняют Назара и начинают что-то переключать в приборе, поправляют капельницу, и сознание снова уплывает.

Мое новое пробуждение проходит почти безболезненно. Ровно до момента пока я не пытаюсь пошевелиться. Плечо простреливает болью, и я рвано охаю.

Рядом подрывается с кресла сонный Назар.

— Поля, ты чего! Лежи, не дергайся. Тебе нельзя.

— Ты не ушел…

— Конечно, нет. Куда я уйду от тебя?

— Прости, что из-за меня ты вынужден спать в этом неудобном кресле.

Адамиди качает головой и хмурится.

— Пусть это будет наша самая большая неприятность.

Какое-то время мы сидим, просто глядя друг на друга, и держимся за руки. Кажется, так много надо сказать, но слов почему-то нет. Только потребность прикасаться.

— С Платоном все хорошо. Мама сказала, спит и ест по расписанию.

— Я давно здесь?

— Третий день.

— Ничего себе…

— Не думай об этом. Главное — поправляйся.

— Кажется, я пропустила собственную свадьбу, — неловко шучу. В ответ Назар перестает улыбаться и очень серьезно произносит:

— Это просто формальность, Поль. Мы уже вместе. Навсегда.

— Даже если я расскажу тебе все, что вспомнила, и что-то тебя оттолкнет?

— Я уже отвечал тебе на этот вопрос.

Тяжело сглатываю. Это будет непростой разговор. Но он нужен нам обоим. Чтобы пойти дальше и не оглядываться в прошлое.

— Выслушай меня, пожалуйста.

Медленно, периодически прерываясь, я рассказываю ему все, что удалось вспомнить. Муж иногда мрачнеет, иногда хмурится, но ни разу не перебивает.

И даже когда я заканчиваю, ничего не говорит. Его молчание нервирует. Потому что я не понимаю, что у него на уме.

— Это Грега ты видела в парке?

— Да. Его.

— Он сдал тебя Ржевцеву, и тот послал наемника за тобой, чтобы устранить.

— Но зачем? Он же мог заставить меня снова работать на него, — возражаю в ответ.

— Думаю, он узнал, что конкурент активизировался. Наверняка следил за тем же Осмоловым и понял, к чему все идет. Теперь в твоих руках — настоящая бомба, Полин.

— Это значит, что ничего не закончилось? — в груди холодеет от понимания, что теперь просто сменился главный участник, а остальное…

— Не совсем. Ты будешь в безопасности, если передаешь все схемы Осмолову. У него есть свой финансист. Ему лишь нужны рабочие пути, чтобы не терять на этом время.

— Это точно сработает? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, Поль. Сработает. Мне жаль, но без тебя закрыть этот вопрос не выйдет.

— Думаю, нам даже встречаться не придется… — Муж вопросительно смотрит на меня. — Когда я поняла, что все зашло слишком далеко, то подстраховалась и сделала флешку с данными. Там вся необходимая информация.

— Ты гений, родная, — улыбается Назар, осторожно приобнимая. — Мне бы не хотелось, чтобы вы встречались.

— Поверь, мне тоже.

— Но знаешь, кое за что тебе все же придется расплатится, — задумчиво добавляет он.

— Ты о чем?

— О твоем самоуправстве и попытке решить все самой. — Взгляд Адамиди становится жестким и даже холодным. Он редко бывает таким со мной. Но если уж дошло до этого, то все — дело серьезное. Нервно сглатываю, понимая, что, по сути, он прав. И повод для подобного у него более, чем весомый.

— Прости… Я хотела тебя защитить. Ты ведь… Ты бы не согласился участвовать, а тогда…

— Больше никогда. Поклянись! Что больше никогда не станешь решать за меня, что я смогу, а что нет! — требует Назар. — Ты поняла меня?!