Книга Заявление на увольнение, страница 15 – Марина Вуд

А с виду столько интеллекта в глазах.

— О чем там сюжет, не напомните?

— Там один мужчина молодой, красивый, миллионер полюбил невинную девушку и…

Но она не договорила, так как я перебил ее.

— Что-то припоминаю. Это, когда один мужик начал много зарабатывать, так как понял, что садизм не для всех и добровольно никто это терпеть не будет. В результате чего, женщин он сможет только покупать. И про продажную тварь, которая повелась на его деньги. Иначе будь он обычным продавцом из магазина, она послала бы его куда подальше с такими предложениями.

Что-то меня накрыло. Сорвался на невинной девушке. Стало стыдно.

Прозвучал сигнал и я, с уже подпорченным настроением, подошёл к столу номер пять.

И тут, бинго!

Нет.

Это не бинго.

Это фулл-хаус! Стрит-флеш! Рояль- флеш, в конце концов!

Я увидел перед собой Арину. Тут самую несчастную женщину, которая очень спешила к врачу, а сейчас сидит тут передо мной вся при полном параде.

Как же ты вовремя, радость моя!

— Добрый вечер! — с трудом сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться от счастья.

Она не смотрит на меня, но по реакции понимаю, что голос узнала.

Боится. Видать, грешок за свою ложь чувствует.

— Какая встреча! — говорю и расплываюсь в довольной улыбке словно Чеширский кот.

— Я сплю и это мой ночной кошмар, — говорит официанту, но я-то понимаю, что эти слова адресованы как раз таки мне.

О-о-о-о! Милая, ты права. Именно я твой страшный сон и ночной кошмар.

— Как здоровье? Не хвораете ли часом! — спрашиваю, не скрывая своего ехидства.

Сейчас я буду мстить. Именно мстить. За все ее юбки, туфли и эти чертовы чулки в крапинку, которые половину офиса сводят с ума. За дагестанцев, которые чуть ли не пометили мой кабинет. И за мою последнюю ночь, посреди которой я проснулся от дикого стояка в штанах, потому как во сне я видел свою голую помощницу.

Все выделенное нам время я провоцировал ее и попросту издевался. Я издевался и наслаждался ее реакцией. Честно скажу, что не ожидал от неё такого ангельского терпения. Правда под конец, когда между нами начал встревать этот левый мужик и я готов был вспомнить другие методы решения спора, но эта коза вылила мне на голову бокал вина и ушла.

Программа «достать по максимуму» была выполнена, а на душе было гадко.

И беда то вся в том, что я сам до конца не понимал, чем я руководствовался. Что это было? Злость на ее враньё? Обида на всех баб? Или может ревность? А может все вместе?

Чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах Арины, я догнал ее и довез до дома. Провёл до квартиры.

Там, возле ее двери было какое-то наваждение. Мне до одури хотелось прижать ее к стене и запустить свои руки под этот чёрный, широкий пиджак. Ещё чуть-чуть и клянусь, я бы набросился на неё. Даже не знаю, что меня остановило в тот момент, благоразумие или ее соседка. Хотя, надо быть честным и прежде всего перед самим собой. Меня остановил страх быть отвергнутым. После поступка Алисы, моя оценка и так упала ниже плинтуса. Она задела мое самолюбие. Конечно, я никогда не был голубем мира, но и такого уж точно не заслужил. Алиса мягко стелила, но оказалось жестко спать.

Арина же совсем другая. Мне нравится, что она не поёт мне сладкие речи. Мне нравится ее прямота и даже временами дерзость. Мне нравится ее непредсказуемость.

И сейчас, в пятничный вечер вместо того, чтобы поехать домой или куда-нибудь к друзьям, я сижу в своей машине и пялюсь на чужие окна, пытаясь угадать какие из них ее.

Все.

Без комментариев.

Походу я попал.

Я беру ее прямо здесь, в этом темном подъезде старой сталинки. Опускаюсь руками по ее бёдрам и поднимаю вверх юбку. Затем, разворачиваю Арину лицом к окну, прижимаю ее ладони к холодному стеклу и вхожу в неё сзади.

Вокруг тихо и темно. Никого нигде нет. Мы одни на лестничной клетке.

Я трахаю ее. Трахаю медленно, растягивая удовольствие. Она стонет громко. Хрипло. Практически задыхаясь. А иногда срываясь на крик. Я с силой сжимаю ее нежные бёдра. Девушка дрожит в моих руках. Ей немного больно, но так ещё интересней. Вкусней. Я утыкаюсь лбом в ее макушку и втягиваю ноздрями сладкий аромат ее волос. От ее запаха у меня напрочь сносит крышу.

— Нежнее… — шепчет Арина и я выжимаюсь в неё всем телом.

— Вот так? — я провожу руками по ее груди.

— Да, — стонет она. Тим, Тим… что это?

— Где? — спрашиваю, не прекращая своих движений.

— Это… Слышишь?

И я слышу. Слышу настойчивый звонок в дверь.

В мою дверь.

Сон мгновенно рассеивается, оставляя за собою ноющее чувство внизу.

Тяну телефон с тумбочки. На экране суббота, семь часов утра.

Черт! Кому я, мать вашу, понадобился в такую рань?

Я вместе со своим болезненным стояком, откидываю одеяло и поднимаюсь с кровати. Выхожу в коридор. По пути одевая футболку и домашние штаны. Подхожу к входной двери. Тру свои ещё сонные глаза и смотрю на экран домофона. На экране вижу зрелого, слегка полноватого мужчину в сером дорогом костюме.

Капец!

Алиска, видимо, решила подключить всю свою тяжёлую артиллерию.

Господи, ведь взрослые же люди!

Я открываю дверь и впускаю Эдуарда Владиславовича внутрь.

— Доброе утро, Тимофей! — говорит мужчина и тянет руку для приветствия.

— Доброе, — отвечаю и жму ее в ответ. Чем обязан в такую рань?

Друг моих родителей, а по совместительству отец Алисы, стоит передо мной при полном параде.

Интересно, во сколько он сегодня встал? Наверное, часов в пять, а может и раньше.

— Я думаю, ты понимаешь из-за чего я здесь, — говорит он и тянет себя за узел галстука, как будто тот давит и мешает ему дышать.

— Честно говоря, Эдуард Владиславович, не совсем, — я откашливаюсь и жестом приглашаю его пройти на кухню.

На улице затянуло небо тяжелыми, грозовыми тучами, поэтому приходит включить свет. А то темно, как у него в одном месте.

У меня и без того вся квартира в тёмных тонах. Я вообще люблю чёрный цвет и натуральное дерево.

Мужчина располагается за столом, а я подхожу к кофемашине.

— Кофе? — спрашиваю и достаю с полки чашку.

— Благодарю, — отвечает отец Алисы. Если можно, с молоком.

— Конечно.

Кофе льётся в прозрачные чашки, а его терпкий аромат заполняет мою кухню.

— Ну так, о чем будет идти речь? — я ставлю перед ним чашку и сажусь напротив.