Книга Заявление на увольнение, страница 55 – Марина Вуд

— Игоря Николаевича. — отвечаю я.

— По какому вопросу? — спрашивает меня этот дуболом.

— На работу устроится хочу. — снова вру и не каюсь.

Охранник ехидно скалиться, явно понимая, что не с моими данными у них работать. Он отходит чуть в сторону что-то говорит в наушник, затем возвращается.

— Позволите? — берет в руки металлоискатель.

— Я же через арку проходила.

— Такие правила, — пожимает он плечами и проводит по мне своим агрегатом.

— Идемте. — охранник идет вперед, я следую за ним. Проходите, — мужчина открывает передо мной дверь, — вам в конец коридора и налево.

— Поняла. — я осторожно захожу внутрь и слышу, как тяжелая дверь закрывается за моей спиной.

Когда я иду по длинному коридору, то вижу приоткрытые двери, за которыми весело болтают полураздетые танцовщицы. Одна из них демонстративно хвастаясь пышной грудью, выглядывает в коридор, смиряет меня взглядом и хлопает дверью прямо перед моим лицом.

Пф-ф! Подумаешь, у меня тоже есть чем хвастаться.

Я хотя бы не прыгаю раздетая перед мужиками.

Дойдя до нужной двери, я пару секунд собираюсь с духом, а затем резко без стука толкаю дверь вперед. Перед собой я вижу сидящего за толом Игоря, глаза которого медленно лезут на лоб. Сбоку от стола на кресле сидит та самая девушка, которая была на банкете, а рядом с ней зареванная Алиса.

Млять! Только ее здесь не хватало.

— Сюрприз! — прохожу внутрь и тяну улыбку, похожую на улыбку Джокера.

Сердце бешено колотит. Мне хочется разнести здесь все к чертям.

— Ты здесь от куда? — кричит Алиса.

— От верблюда!

Все. Деваться некуда.

Я закрываю за собой дверь, и беру первое что мне попадается под руки, а именно стоящую на консоли вазу.

— Что это значит, Игорь? — кричит та самая девушка.

Я несколько секунд любуюсь вазой, а затем с особым наслаждением бросаю ее в сторону Вознесенского. Ваза красиво летит через кабинет и разбивается о стену, которая находится позади него. Игорь успевает пригнуться. Часть осколков летит на стол, остальные рассыпаются по полу.

— Ты ненормальная?! — кричит девушка. Это же богемское стекло!

Алиса сидит словно немая.

Игорь поднимается из-под стола и стряхивает с головы осколки.

Я подхожу к мужчине и упираясь руками о стол нависаю над ним, — это тебе за то, что напугал моего сына!

— Охрана! — кричит девица.

— Эмма, выйди! — рявкает к ней Вознесенский. И подругу свою забери!

— Но… — протестует она.

— Я сказал пошли отсюда обе! — Игорь срывается на крик. От резкости его голоса закладывает уши.

Я не вижу, что делают девушки. Уходят они или нет. Я вижу только Вознесенского, который поднимается и равняется передо мной.

Между нами происходит невидимый бой взглядов.

— Успокоилась? — голос холодный, словно сталь.

— Нет! — шиплю в ответ. Скажи, зачем ты поперся в школу к Ивану?

— А что мне оставалось делать? Ты же сама не оставила мне выбора.

Я смотрю на него и понимаю, как я его ненавижу…

— Все маски сняты, Игорь. Хватит! Я все равно не верю тебе. Да и, наверное, не поверю уже никогда, — я сидела на том же месте, где двадцать минут назад сидела Алиса.

Как это символично.

— Я так и знал. Я знал, что будет бесполезно доказывать тебе то, что я изменился, — Игорь шагал взад-вперед, а под его ногами бессовестно хрустело богемское стекло. Я другой, Арина. Другой. Ты просто не знаешь, каким я могу быть заботливым… нежным… добрым…

— О как! — забросив ногу на ногу я сложила руки на коленке. Вот не надо мне это рассказывать. И тем более показывать. Как раз таки я знаю тебя разным. Да и к тому же, я уже видела тебя с самой подлой и чудовищной стороны. Больше я этого не хочу, — и надо быть полной дурой, чтобы снова влезть в это дерьмо.

Игорь подошел ближе и присел передо мной на корточки.

— Что ты ответишь на то, если я скажу тебе, что готов быть с тобой и с Иваном? — в этот самый момент, он посмотрел на меня глазами побитой собаки, жалостливо так.

Актер! Интересно, на что он надеется, на то, что надавит на жалость, мое бабское сердце размякнет и я брошусь на него с распростертыми объятиями? Не-е-т! Со мной этот фокус уже не сработает.

— Я скажу, — я наклоняюсь к нему ближе и выдыхаю прямо в лицо, — что ты как-то очень быстро определился. Я бы на твоем месте не спешила и еще чутка подумала бы. Лет так, скажем, десять.

Что поделать? Внутри меня проснулась стерва. Та самая стерва, которая жила глубоко в душе и тайно жаждала этой самой вендетты.

Игорь смотрит несколько секунд не моргая, а затем резко поднимается на ноги.

— Не ерничай. Тебе не идет, — и под его ногами снова начинает хрустеть стекло.

Он подходит к шкафчику, достает оттуда графин с янтарной жидкостью и два бокала. Наполняет их до середины и один из них протягивает мне.

Я беру бокал и подношу его к губам.

Фу! Коньяк. Я, наверное, больше никогда не буду его пить. Просто не смогу после того случая.

Коньяк можно сравнить с Вознесенским. На него у меня такая же реакция. Вроде и элитный напиток, симпатичный с виду, дорогой. Но пригубив, понимаешь, что тебя сейчас стошнит.

— «Любимый», — я вижу, как его передергивает от этого слова, но все же он разворачивается ко мне лицом, — из букв Ж О П А слово «ВЕЧНОСТЬ» не сложить. Между нами, ничего и никогда не будет. Никогда! — акцентируя на последнем слове, я поднимаюсь со своего места и отставляю бокал в сторону.

Я беру в руки свою сумку и направляюсь на выход.

— Я так не думаю, — он в два шага сокращает расстояние, между нами.

Меня начинает давить его такое близкое присутствие, и я отступаю назад.

— Мне все равно что ты думаешь на этот счет, — словно змея шиплю ему в ответ. А если серьезно, то мне даже смешно от этого.

Воздух будто сгущается вокруг нас.

— Так смейся, — я вижу, как он недовольно играет скулами на своем лице.

— Вознесенский, скажи правду, какие твои истинные мотивы? Чего ты хочешь от нас? — недоверчиво смотрю на него и пытаюсь разгадать его хитрый план.

— Если я скажу, что мне надоели эти шавки вокруг меня и я хочу иметь достойную женщину рядом. Поверишь?

Слово «иметь» звучит двусмысленно в этом контексте.

— Достойную? — я не сдерживаю свой истеричный смех. Так я ведь шкура. Какая из меня достойная женщина!?