Онлайн книга «Пять невест и одна демоница»
|
Пустобрехи. – Ничего, откормим. Хотя… может, этот самый, он девок тощих любит, на западную манеру, – государь сделал вид, что задумался. Но думать ему, как всегда, надоело и он махнул рукой. – Иди, отдыхай, сестрица. После поговорим. Поговорим. Всенепременно. Мудрослава ощутила, как закипает внутри ярость. Да как он, пусть и законный наследник, государь даже, смеет обращаться с нею, будто с одной из своих подружек?! – Спокойно, государыня, – произнес Древояр мягко. – Улыбайтесь. Помните? Помнила. Еще бы забыть. Улыбаться. Отвернуться. И с видом, будто бы ничего-то не слышала, не видела, вовсе не заметила, удалиться в собственные покои. И там-то, в знакомых до боли стенах, нельзя дать выход ни слезам, ни гневу. Девки суетятся, помогают разоблачиться, скинуть надоевшее дорожное платье. И свербит мыслишка, свербит, что ныне же пойдут гулять по двору слухи, что совсем она бедна, что у иных половых девок наряды краше, нежели у царевой сестры. Плевать. Братец объявился к вечеру. Весел. Нетрезв. Слишком уж весел и до того нетрезв, что с трудом на ногах удерживался. От него пахло вином и дымным зельем. – Славка! – возопил он, сгребши в объятья. – Как я радый, что ты вернулась! Икнул. – Сядь, – велела Мудрослава и подтолкнула легко. – На от, выпей. Перечить, к счастью, не стал. А она взмахом руки отослала девок, что целый день вились, надоедливые, и сказала: – Как же ты дошел-то до жизни такой, Ярушка? – Сам не знаю, – братец вдруг сник как-то и разом, икнул, а после его совершенно не по-царски вывернуло, благо, Мудрослава была и вправду женщиной разумной и бадейку поднесла, поставила. – Что ты мне… налила, – Яр икнул и вытер рот ладонью. – Ничего особенного. Просто травы. – Отравить решила? – сказал будто в шутку, а взгляд вот серьезный, настороженный. – А надо? – Это ты мне скажи, надо ли. Вона, бояре спят и видят, как бы меня с отцова места скинуть да тебя посадить. Мол, и умна, и рассудительна, не то, что я. – Больше слушай. – А другие говорят, что опасно. Что надобно тебя… в монастырь сослать, к жрицам. Или еще куда. – В замуж? Братец кивнул. – Поэтому ты… выбрал? Такого, которого тут в жизни не приняли бы, да? Яр развел руками. – Лучше уж замуж, чем в монастырь. С этим Мудрослава спорить не стала, вздохнула лишь и чашу наполнила. – На от, полегчает. Когда ты столько пить начал-то? – Не знаю. Как-то вроде и не собираешься, а начнешь и… – Идет гульба. – Точно, – он икнул и поспешно зажал рукой рот. – Отец бы выпорол, да? – Да, – согласилась Мудрослава. – И Древояр смотрит так, что… но бояре шепчутся, а… гнать их всех надо было. Теперь уже… поздно. – Начать думать никогда не поздно. – Вот. Я себе это тоже повторяю постоянно. Как проснусь. Только все равно думать не получается… говорят, что жениться надо. А на ком? – У меня спрашиваешь? – вот теперь Мудрослава искренне удивилась. – Ну… а у кого? Бояре начнут дочек своих пихать, кричать, что надобно смотрины и все такое, по старому обычаю. Друзья… в общем, то же самое. И у них имеются сестры и сородичи. Если подумать, то разница между ними и боярством невелика. Да и друзья ли? Хрен их разберет. Древояр говорит, что стоит подумать и породниться с кем-то из этих, заграничных… а наши будут против. И что делать? – Думать, – Мудрослава не удержалась и отвесила брату затрещину, легкую, пусть бестолковый, а все одно родной. И обида, что грызла её изнутри, куда-то да подевалась. – Я думаю, – протянул он обиженно. – Думай интенсивней, – хмыкнула Мудрослава. – На самом деле Древояр прав. Кого бы ты ни взял жены из наших, то с женой получишь и всю её родню. – Это да… Яр тяжко вздохнул. – Умыться дашь? – Дам. Сама и полью. Мылся он шумно, отфыркиваясь, отряхиваясь. – Прости, – сказал после. – За что? – За то, что дурак, наверное. Был и… остался. И останусь. Когда… мне и вправду показалось, что идея-то неплохая. Он же ж не урод был, твой супружник, даже напротив. Ничего такой. И веселый, нравом легкий. И я подумал, что все у вас сложится. А оно вон как получилось. – Получилось, – отозвалась Мудрослава эхом. – А потом уже… то одно, то другое. И… ты ведь не жаловалась. – Надо было? – Пойми, я не мог тебя вернуть! Просто не мог и все! Сейчас… дай отойти. Все расскажу. Сразу, наверное, надо было. Только я тогда соображал не особо. Тут шептаться стали, обо мне, о том, что если тебе мужа отыскать толкового, то и я не больно-то надобен. О том, что можно даже тебя вернуть, а там… я бы сидел на троне, а ты бы правила. Воду он пил жадно, крупными глотками. – Тебя чем-то опаивают, – осторожно заметила Мудрослава. – Знаю. – Знаешь? – Я ведь не совсем дурак, хотя и стараюсь… тут еще когда началось… пока не пойму что, сперва выглядело просто возней, обыкновенною, но потом стало ясно, что дело серьезное. И… ты им не нужна, понимаешь? – Не совсем, – вот теперь, пожалуй, Мудрослава удивилась. – Я думал. Долго… много… не смейся только! – Не смеюсь. – Кто-то из своих, из ближников, может, еще отцовых. Дурман-траву подсыпать стали еще до твоей свадьбы, сперва крохами совсем… – он вытер лицо и попросил. – Поори. И сам куда громче сказал: – Как велел, так и будет! – Да как ты можешь! – завопила Мудрослава во всю мощь. – Как ты смеешь предлагать мне… Яр щелкнул пальцами, устанавливая полог. – Молодец, – он отряхнулся, окончательно скидывая маску. И Мудрослава с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Вот, стало быть, как. Всех обманул. Всех ли? – Древояр… – Нет, – брат покачал головой. – Боюсь, что он в этом деле свой интерес блюдет. Насколько глубоко влез, сказать не возьмусь, но влез точно. Плохо. Настолько, что в горле ком становится. И тут же тает. Ошибся Яр. Не может такого быть, чтобы Древояр предал. А вот Яр ошибиться – вполне. Он ведь частенько ошибался. – Началось именно с его желания выдать тебя за этого… как его там… |