Онлайн книга «Пять невест и одна демоница»
|
– Силач там, чтобы гири кидал или поднимал тяжести всякие. Еще фокусник… – Фигляр? – Вот-вот… акробаты там. Акробатки… музыкантов бы тоже. Не помешают. И певца. В голове что-то щелкнуло. Точно! Я ведь читала, что в средние века певцами были кастраты. Самыми лучшими. Певцов стало немного жаль, но что поделаешь, дикие времена, нравы не лучше. – Певца найдете? – я строго поглядела на дэра Гроббе. – Кастрата? Почему-то он слегка побледнел. На «Веселой Магде» пахло деревом и солью, и запахи эти привычные не приносили успокоения. Дэр Гроббе нервно расхаживал по палубе, а команда, самые верные, надежные люди, молча ждали, когда капитан соберется с духом. Он же, остановившись, обвел их взглядом. Всего-то дюжина осталась. Тех, кто ушел от варрейской эскадры. Тех, кто поднимался в священные горы Ахха, а после бежал оттуда с драгоценным убором Немой богини. Тех, кто заглядывал в Темные воды, чтобы там, на белом-белом берегу сразиться с темнокожими ниму. И в честной схватке добыть зубы мертвого зверя. Тех… И может, уйти? «Магда» – кораблик небольшой, оно, конечно, тяжко будет, но до моря выведут, а ищи ветра среди волн. Только… потом куда? В море их ждут. С пушками и радостной готовностью пустить на корм акулам. Да и на берегах не лучше. На всех, кроме здешнего. Тут он как-то поприжился даже. Дэр Гроббе отер пот. – Ты, – палец уперся в грудь Большого Дука, который и вправду был большим. Сказывали, что матушка его, родом из Северных лесов, согрешила с хозяином этих самых лесов. Оттого и был Дук велик да волосат безмерно. – Силачом будешь. – Эт как? – брови его мохнатые сошлись над переносицей. – Не знаю. Придумай сам чего-нибудь. Такого, чтоб благородным девам показать. Дук осклабился. Он точно знал, что можно показать девам. Даже благородным. Надо сказать, что обычно девы были и не сильно против, но это явно не тот случай. – Не то, о чем ты подумал, – Гроббе присел на край ящика. Кажется, того самого, в котором они выносили золото с «Пресветлой Анны». – Принцессы-таки. – И чего? – Невесты. Самого, – он мотнул головой в сторону. Отсюда Замка почти и не видать. Так, полупрозрачное, почти размытое пятно. Дука заворчал, но Юнни положил ладонь на огромное плечо. – Я знаю, что надобно, – сказал он. – А ты фигляром станешь. Трюки всякие показывать. Сумеешь? Юнни пожал плечами. В отличие от кровного братца он был худощав и невысок, верток, что уж, и весьма пронырлив. Оттого и сумел выжить на самом днище благородного Лакхема, где и рос, и вырос, и жил, причем весьма неплохо, промышляя благородным искусством потрошения чужих кошельков. – Ты и ты… – Гроббе указал на парочку, столь похожую друг на друга, что их часто принимали за братьев. – Акробатами будете. Это которые по канату ходят. Брав хмыкнул. Шин сплюнул. – Сумеете? Шин хмыкнул. Брав сплюнул, но тотчас затер плевок ногою. И верно, нашли, где плеваться. Может, «Веселая Магда» давненько в море не выходила, но как знать, как оно еще повернется. Нет, лучше не думать. Справятся. Тем, кто в бурю по снастям лазит, как-нибудь по обычному канату пройдет. – Осталось последнее, – Гроббе тяжко вздохнул и обратил взгляд на человека, который держался поодаль. Облаченный в бархат и шелк Антонио казался здесь и сейчас случайным гостем. Тонкое лицо. Изящные черты. Белая кожа. Золотые волосы, уложенные аккуратными локонами… и главное это вот, вдохновенное выражение, за которое так и тянет дать в морду. Абсолютно, к слову, беспричинно. Но сильно. – Ей понадобился певец. Антонио приподнял бровь. – Спою, – сказал он спокойно. И Гроббе не усомнился, что споет. Петь он умел. И политесам всяким был обучен. Даром, что младший, незаконнорожденный, хотя и признанный сын некоего дворянина, о котором Гроббе было известно лишь, что зря он так. Что «так»? А хрен его знает. Но зря. Из Вередии Антонио пришлось бежать. И весьма споро, ибо суд скорый, хотя и не всегда праведный, приговорил бедолагу к виселице. Пару лет он скитался, переходя из одних нежных рук в другие, пока вновь же не влип в историю, где были тесно связаны юная супруга, престарелый богатый муж и некое вещество, поспособствовавшее встрече оного мужа с богами. В общем, вот с этого места все и пошло не по плану. Да… Зато та история, уже давно забытая, помогла Антонио открыть в себе некие таланты, весьма спорные с точки зрения общественной морали, но оцененные некоторыми людьми. И жил он дальше тихо, неплохо, пока один клиент не решил отправить Антонио вслед за недавно почившим любимым двоюродным дядюшкой оного клиента. В общем… тоже зря. – Это-то да… это-то конечно, – дэр Гроббе отер лоб. Антонио он, говоря по правде, сам побаивался. Было в этих светлых полупрозрачных глазах что-то этакое, заставляющее задуматься о смысле жизни и вечном. – Но вот… тут такое дело… ей кастрат нужен. Стало тихо. Только слышно было, как в этой тишине звякнула струна. – Кому? – холодно осведомился Антонио. – Демонице, – дэр Гроббе потер переносицу. – Так и сказала, чтоб всенепременно кастрат. – Почему? – впервые Антонио, пожалуй, утратил свою хладнокровность. И удивление его было столь явным, что даже на душе потеплело. – Так… это… не знаю, – он развел руками. – Демоница же ж. Кто ж их ведает-то? И откашлялся. В горле запершило. А заодно уж перед глазами встала тварь, испепеленная демоницей. А ведь сперва-то решил, что обманывает старый… нет, не приятель. Скорее уж партнер. Давний. Надежный. Такой, который не отвернулся, как иные. Мол, времена ныне не те. Опасно. Узнает кто про тебя… Кто тут, в Проклятых землях, чего узнать может? И ведь место-то, если подумать, неплохое… тихо, спокойно. Горы вон стоят. Море имеется. Дела какие-никакие, пусть тоже далеко не те, которые прежде. Но и сам дэр Гроббе тоже не тот, который прежде. Повзрослел. Постарел. Ума набрался. А с ним и желания зажить тихо, спокойно. Вон, он и дом уже поставил, такой, о котором в детстве мечталось, каменный и со ставенками резными. С красною крышей. С балкончиками и чтоб розы в ящиках. Матушка их выращивала. А потом продавала. Так и жили. Гроббе продавать не станет. |