Онлайн книга «Пять невест и одна демоница»
|
– Какая ты красивая… – раздался тихий-тихий голос. – Я все никак не могу привыкнуть к этому. Тени. Замок спешно лепил их из пудры и блесток, вытягивая на свет чужое позабытое прошлое. А я замерла, боясь дышать. Женщина. И теперь совершенно ясно, на кого похож Ричард. То же простоватое с виду лицо. Мягкие черты, светлые волосы, которые рассыпаются по плечам. И ореол света, бережно сохраненный замком. Улыбка. Ей безумно идет улыбка. Она не красавица в полном смысле этого слова, но от её лица сложно отвести взгляд. И я смотрю. Не только я. Мужчина за её спиной отражается в зеркале. Он – еще одно лицо из галереи портретов. Совершенное. Аристократичное. Страшное. Не могу понять, что же вызывает во мне такой ужас, но сердце вдруг срывается, стучит заполошенно. А рука мужчины скользит по золоту волос. Собирает их. Приподнимает. Палец касается тонкой шеи, гладит её нежно. Но взгляд… взгляд его задумчив. И холоден. – Я обыкновенная, – она наклоняется и прижимается щекой к его раскрытой ладони. – И сама никак не привыкну… Тишина. Звонкая. В ней слышно, как капает вода. Где-то совсем рядом. Нервный звук. Резкий. И болезненный. Я вздрагиваю. И женщина тоже. Она оборачивается. И фигура мужчины тает. – Кто здесь? Платье. Другое! Точно. На ней было светло-зеленое, отделанное золотым шнуром, а теперь темное, почти черное. И сама она изменилась, стала бледнее и тоньше. И почему-то мне кажется, что это не совсем хорошо. Другой эпизод? Смотрю. Сжимаю кулаки до боли. И смотрю. Она откладывает пуховку. – Ричард? Это ты? Опять прячешься? – она наклоняется. И отступает, почти рассыпаясь пылью. Но нет, не рассыпается. – Ксандр? Тишина. – Как же ты меня напугал, – от облегчения, которое звучит в голосе, у меня дрожат колени. – Ты рано сегодня. – Не ждала? – какой холодный голос. – Нет, – она улыбается, но робко так. И улыбка нервная, а во взгляде мне видится беспокойство. – Но я рада. И Ричард тоже… – Он опять сбежал от наставника. – Тот излишне строг. Ричард еще ребенок. Женщина напряженно вглядывается… в кого? Я не вижу мужчину, лишь полуразмытую тень. Но все равно не могу отделаться от ощущения опасности. – Он должен понимать свой долг. – Он поймет. Дай ему время, – женщина протягивает руки, но тень не позволяет коснуться. Она отступает, резко, раздраженно. – Где он? – Кто? – Твой любовник. – Прекрати, – теперь в её голосе слышна обида. – Ты снова? – Где он?! – Здесь никого нет, – она отступила в сторону. – Смотри, если хочешь… здесь давно никого не осталось. Из живых. И тень качнулась. От нее веяло угрозой. Тишина. Только сердце стучит бешено. И во рту пересохло. А рука, сжимающая коробку с пудрой, дрожит. И я понимаю, что пудра эта окаменела, причем давно. Но запах лаванды… наверное, она любила лаванду. – То, что здесь происходило, тебе не нравилось? – я осторожно возвращаю коробочку на место. Закрываю крышкой. Пытаюсь унять дрожь. А замок молчит. …солнце. Солнце садится. Оно тонет в расщелине между скалами. И там, где-то внизу, клубится золотой туман. Женщина смотрит на него. Теперь она сидит, уткнувшись лбом в стекло, обняв себя за колени. Рядом лежит книга. Страницами вниз. Та самая? Другая? И почему мне опять… дурно? Словно предчувствие такое. Так и хочется крикнуть: – Беги отсюда! – Мама? Ричард. Его замок рисует с любовью, вихрастого мальчишку со слишком большими выразительными глазами. – Да, дорогой? Она даже не обернулась. И рука, поднявшись было, чтобы прикоснуться к сыну, бессильно упала. – Мама, ты еще болеешь? – Немного. Ричард делает шаг. Сколько ему? Лет шесть? Или семь? Я не умею определять возраст детей. Но он хмурится. И поджимает губы. – Из-за него, да? – Нет, – она все-таки отворачивается от окна. Совсем бледная. Исхудавшая. Словно тень себя самой. – Это просто… просто так получилось, малыш, – в глазах вспыхивает узнавание. И она встает, протягивает руки, касается Ричарда трясущимися пальцами. Обнимает. А он утыкается в живот матери. Так и стоят. Долго… В моем горле ком. – Мы уедем? – тихий такой вопрос. – Нельзя. – Почему? – Потому что, дорогой, это место… оно тебя не отпустит. – А тебя? – Боюсь, что и меня… И тени рассыпаются пеплом. На моих губах соленый вкус слез. И я стою. Глотаю их, сама не понимая, что случилось. Почему я вдруг так… – Спасибо, – это я Замку. Скрип-вздох ответом. А треклятое зеркало посверкивает чернотой, манит заглянуть. И я делаю шаг. И еще. Зеркало. Тут зеркало и там зеркало. Два зеркала. Один дом. И тьма, которая клубится за стеклом. Теперь я не только вижу её, но и ощущаю. Она теплая и ласковая. Такая родная. Для кого? В детстве я до жути боялась темноты и старого подвала, куда нужно было спускаться за картошкой. В подвале пахло сыростью и плесенью, и еще канализацией, но не так сильно, чтобы подвалами этими нельзя было пользоваться. И всякий раз, когда мама совала мне ключ, я… я хотела одного – сбежать. Но приходилось спускаться. Картошка ведь. Почему сейчас вспомнилась она? Или, точнее, тот подвал? Он ведь остался, и я даже как-то заглянула, когда уже училась в университете, убеждаясь, что нет ничего страшного. Земляной пол. Кривые стены. Трубы в драной обмотке теплоизоляции. Двери перекошенные с написанными краской номерами. В общем, обыкновенно все. Тьма же, она покинула его вместе с детскими моими страхами. Зато я знаю, где она теперь. Здесь. Она расплескалась по зеркальной глади. И я вдруг испытала почти непреодолимое желание коснуться её. Убедиться, что есть тончайшая преграда стекла. Или нет. А в голове словно шепоток раздался, такой приглушенный, когда голос слышен, а слова – нет. Что за… |