Книга Во славу короля!, страница 47 – Галина Гончарова

Джерисон посмотрел на получившееся, вздрогнул и покачал головой. Такое сокровище он любовницей объявить не рискнет, спасибо! Не извращенец!

Крет, который больше не беспокоился за дочку, развил бурную деятельность. Съездил с солдатами в свой дом, забрал самое важное для себя и для дочери, документы, кое-какую одежду, драгоценности, поговорил с купцом, с которым давно дружил – и вернулся. Погрузил все, выслушал Лилиан – и помчался еще и к местному кузнецу.

И к виноделу, за пробками.

И к стеклодуву.

Эввира, похоже, уважали, потому что все провернуть удалось за один день. А уж собирали в дороге.

Что такое термос?

Лиля решила идти по самому простому пути, вот, как термокружка. Два стакана вложены друг в друга и прослоены пенопластом. У нее пенопласта нет, но есть активированный уголь. Большой запас. И обычного нажечь можно. И цеолит поискать.

Испытания начались со стеклянной внутренней колбой – и с металлической.

Вакуум, конечно, они не создадут, но и так получалось неплохо. Залудили края оловом, подобрали внутреннюю пробку, вырезали вторую крышку-стаканчик из дерева, и принялись испытывать.

Стекло держало температуру лучше. Металл хуже. Но ведь дорога.

И известно, чем больше объем, тем медленнее остывает термос. Та же термокружка половину суток не продержится, а баллон литра на два – и сутки может простоять, и больше.

Им удавалось пока выиграть двенадцать часов, но и мастер Крет, и Том Конкор были весьма довольны. Принцип был ясен, а сил сколько можно сэкономить!

К примеру, на завтрак наготовить, а в обед подать горячим. Или даже вечером.

А ведь так можно и холодное перевозить!

Лиля потерла лоб.

И – вспомнила.

Курс химии класс так за девятый. Аммиачная селитра.

Есть вещества, которые отлично выделяют холод. То есть идет эндотермическая реакция, с поглощением тепла. Кому незнакомы пакетики в аптеках?

Сдавить, потрясти – и они холодненькие на пару часов. А кто задумывался, как они сделаны?

Что там внутри плавает?

Если не брать какие-то мега-гели и супер-растворы, самый простой пакет и устроен несложно. Вода – и селитра. Встряхнуть, чтобы перемешались, и процесс пошел. Растворится селитра – прекратится выделение холода.

Какая селитра?

Да аммиачная, из тех что любой ребенок получить может. Пара бутылок, белый пепел, солома, куриный помет – и будет тебе селитра. Лиля и сама смешивала, было дело.

Можно ли такое сделать здесь?

И можно, и делали они, что в Иртоне, что в Тарале. В дороге чуть сложнее, но решаемо. Но тогда получается, что надо делать термос в три оболочки? И внешнюю принудительно охлаждать?

Или не заморачиваться, охлаждать отдельно, прямо в бутылках, а потом уже охлажденную воду или вино сливать в термос? И так везти?

Можно попробовать и так, и этак.

Тут главное, чтобы аммиачная селитра никуда не попала. В пищу, в питье…

Замечательная это штука, но здоровья никому не добавит.

Джерисон приглядывался к изобретателям. И мог только покачать головой.

Он отлично видел, что распоряжается Лилиан, что идеи – ее. Но откуда?

Вот откуда и что берется?

А допытываться тоже бесполезно. Супруга хлопает длиннющими ресницами и удивленно смотрит прямо в глаза. Это же естественно!

В холод мы мерзнем, и одеваемся теплее. В жару нагреваемся. Ну и остальное так же. А если сделать прослойку? Между солнышком и продуктом? Что в этом такого сложного?

Да ничего! Но почему раньше никто не догадывался?

Лиля развела руками и сказала, что ей холодненького захотелось. Графу оставалось только головой покачать. Но ведь там наследственность!

Август постоянно что-то для кораблей придумывает, сам ни на один не всходил, плохо человеку, но ведь как изобретает! А Лилиан корабли ни к чему, ей подавай что попроще.

Тер-мос.

Забавное слово.

И правда, приятно выпить холодненького, дни стоят жаркие, люди потом обливаются. А тут холодное вино, да в любую минуту. Красота!

И никакого колдовства, никакой одержимости, Джерисон ведь сам все видел от начала до конца, жена постоянно на виду.

Нет, но как ей такое пришло в голову?

Лилиан настолько увлеклась изобретением термоса, что прозевала сигналы тревоги.

Но как-то так получилось…

Кому сказать, женщина вообще не умела ни кокетничать, ни заигрывать, ни распознавать данные сигналы от мужчин.

Когда она была еще Алей Скороленок, у нее был Лешка. Любимый и родной. И все остальные мужчины шли по параллели.

Когда она стала Лилиан Иртон, она стала и хозяйкой замка. Поди, урони достоинство!

Это мужчины могут служанок валять, им в доблесть. А женщинам – наоборот. Не то, чтобы очень хотелось, вообще не хотелось, не до того было. Да никто и не пытался. Субординацию в средние века понимали не хуже, чем в армии. Карается-то нарушение куда как строже!

Потом от нее всех посторонних разгонял Александр Фалион.

А потом и родной супруг активно подключился.

Вот и получилось так, что горячих взглядов и томных вздохов Лиля не замечала в принципе. А Джерисону и в голову прийти не могло, что у кого-то хватит наглости… да что там – дурости! Подкатывать к его жене, почти на глазах у всех!

Это надо не просто ума не иметь.

Надо еще очень сильно мечтать о самоубийстве и бодро идти к высокой цели.

Но это чего хорошего найти сложно, а дураков, да еще в дороге.

Как известно женщинам, мужчины делятся на две категории.

Первая считает женщин подарком небес.

Вторая считает себя даром божьим для любой женщины.

Разнится и отношение женщин к этим двум группам. Если первую они тщательно отслеживают, ценят, холят и лелеют, то вторую регулярно норовят перепутать с яичницей. Или приготовить оную из слишком наглого субъекта.

Разнится и отношение этих двух групп мужчин к подаркам. Если первые предпочитают дарить что-то женщинам, то вторые, напротив, ждут подарков от дам. А кто-то так и просто намекает на высокую (материальную) оценку своих способностей.

Наличие второй половины, что характерно, не останавливает ни первую, ни вторую группу.

Лэйр Энтони Сиврал принадлежал ко второй категории, и считал себя даром божьим совершенно искренне. А разве нет? Чего ему не хватает? Молодой, красивый, обаятельный, и в постели с ним не скучно.

Блондин, высокий, симпатичный, голубоглазый, чем-то напоминающий вирманина, учтивый и приветливый. А поди, побудь каким-то другим?