Онлайн книга «Восставший из ада. Ночной народ»
|
Его слова имели вес – даже среди атеистов. Он дал голос сомнению, которое каждый не раз ощутил, но ни один не смел выразить. Полдесятка человек без формы начали ретироваться к машинам, лишившись всякого боевого энтузиазма. Пост у ворот покинул и один из людей Эйгермана, и медленное отступление перешло в бег, когда шеф сделал выстрел в его сторону. – Стоять на месте! – проревел он. Но человек уже скрылся в дыму. Эйгерман обратил ярость на Эшбери. – У меня плохие новости, – сказал он, наступая на святошу. Эшбери заозирался в поисках того, кто его защитит, но никто не сдвинулся с места. – Будете смотреть, как он меня убивает? – воззвал он. – Ради бога, кто-нибудь, помогите! Эйгерман поднял пистолет. Эшбери не собирался и пытаться обогнать пулю. Он упал на колени. – Отче наш… – начал он. – Ты тут сам по себе, хуесос, – промурчал Эйгерман. – Никто не слышит. – Неправда, – сказал кто-то. – А? Молитва запнулась. – Я слышу. Эйгерман отвернулся от священника. В дыму, в десяти метрах, проступала фигура. Он перевел пистолет в направлении новоприбывшего. – Ты еще кто? – Солнце почти село, – сказал тот. – Еще шаг – и я тебя пристрелю. – Ну стреляй, – сказал человек и сделал шаг на пистолет. Цеплявшиеся лохмотья дыма сдуло, и на глаза Эйгермана вышел заключенный из пятой камеры – с кожей светлой, с глазами горящими. Он был гол. Посреди груди красовалось пулевое отверстие, по всему телу виднелись и другие раны. – Мертвец, – сказал Эйгерман. – Еще бы. – Господи боже. Попятился на шаг; затем на еще один. – Еще где-то десять минут до заката, – сказал Бун. – И тогда мир наш. Эйгерман покачал головой. – Врешь, меня не возьмешь, – сказал он. – Ты меня не возьмешь! Его шаги множились, и вдруг он сорвался на бег без оглядки. Оглянись он, видел бы, что Буну неинтересна погоня. Вместо этого он шел к осажденным вратам Мидиана. Эшбери все еще был на земле. – Встань, – сказал Бун. – Если хочешь меня убить, убивай, – сказал Эшбери. – Покончим с этим. – Зачем мне тебя убивать? – спросил Бун. – Я священник. – И что? – А ты чудовище. – А ты – нет? Эшбери посмотрел на Буна. – Я? – Кружева под рясой, – сказал Бун. Эшбери запахнул прореху в ризе. – Зачем скрывать? – Оставь меня. – Прости себя, – сказал Бун. – Я себя простил. Он прошел мимо Эшбери к воротам. – Стой! – сказал священник. – На твоем месте я бы уходил. В Мидиане недолюбливают рясы. Дурные воспоминания. – Я хочу видеть, – сказал Эшбери. – Зачем? – Прошу. Возьми меня с собой. – На твой риск. – Я рискну. 2 С расстояния трудно было определить, что творится у кладбищенских ворот, но в двух фактах доктор не сомневался: Бун вернулся – и каким-то образом превозмог Эйгермана. При его появлении Деккер поспешил укрыться в одном из полицейских автомобилей. Там теперь и сидел с чемоданчиком в руке, пытаясь спланировать следующий ход. Это было трудно – когда два голоса советовали каждый свое. Публичная личность призывала к отступлению, пока события не накалились еще больше. «Уходи сейчас, – говорила она. – Просто поезжай. Пусть они все сдохнут». В этом имелось зерно мудрости. Теперь, когда почти наступила ночь и вернулся Бун, полчища Мидиана еще могут одержать победу. Если одержат и если найдут Деккера, ему вырвут сердце из груди. Но требовал внимания и другой голос. «Останься», – говорил он. Голос Маски, звучащий из чемодана на коленях. «Однажды ты мне уже здесь противоречил», – говорил голос. Так и было – с полного ведома, что настанет время заплатить должок. – Не сейчас, – шептал он. «Сейчас», – говорил голос. Он знал, что рациональные аргументы невесомы перед голодом; как и мольбы. «Раскрой глаза, – говорил Маска. – У меня есть работа». Что видел Маска и не видел он? Он уставился в окно. «Видишь ее?» Теперь увидел. Завороженный Буном, стоявшим нагишом у ворот, Деккер пропустил другую новоприбывшую: женщину Буна. «Видишь эту суку?» – спросил Маска. – Вижу. «Как раз вовремя, а? Кто в этом хаосе увидит, как я ее добью? Никто. А когда ее не будет, не останется никого, кому известен наш секрет». – Еще есть Бун. «Он не даст показаний, – рассмеялся Маска. – Господи, да он же мертвец. Чего стоит слово зомби, скажи мне на милость?» – Ничего, – сказал Деккер. «Вот именно. Он нам не опасен. А женщина – да. Позволь мне ее заткнуть». – А если тебя увидят? «А если меня увидят, – сказал Маска, – подумают, что все это время я был из клана Мидиана». – Только не ты, – сказал Деккер. Мысль, что драгоценную вторую половину могут перепутать с дегенератами Мидиана, вызывала отвращение. – Ты чистый, – сказал он. «Дай мне это доказать», – умасливал Маска. – Только женщину? «Только женщину. Потом мы уйдем». Он знал, что в совете есть смысл. Лучшей возможности убить суку уже не представится. Начал открывать чемодан. Маска внутри заволновался. «Быстрее, а то упустим». Пальцы скользили на кодовом замке, пока он выбирал комбинацию. «Быстрее, чтоб тебя». Последняя цифра со щелчком встала на место. Замок открылся. Старина Пуговичник еще никогда не был прекраснее. 3 Хотя Бун советовал Лори не отходить от Нарцисса, вида Мидиана в огне хватило, чтобы привлечь ее спутника с безопасного холма к кладбищенским воротам. Лори прошла за ним, но ее присутствие как будто стесняло его скорбь, потому она держалась в нескольких шагах позади, и скоро их разделили дым с темнеющими сумерками. Сцена перед ней была полной сумятицей. Все попытки довершить атаку на некрополь прекратились после того, как Бун обратил Эйгермана в бегство. И его люди, и гражданские отступали от стен. Кто-то уже уехал – наверняка опасаясь того, что будет, когда солнце нырнет за горизонт. Впрочем, большинство остались, готовые по необходимости пойти на попятный, но завороженные зрелищем разрушений. Ее взгляд переходил с одного на другого в поисках намеков на их переживания, но все лица казались пустыми. Они напоминали посмертные маски со стертыми эмоциями, думала Лори. Вот только теперь она знала мертвых. Ходила среди них, говорила с ними. Видела их чувства и слезы. Так кто здесь по-настоящему мертв? Немые сердцем, кто еще ведает боль, или их стеклоглазые мучители? |