Книга Рассвет наступит незаметно, страница 33 – Людмила Мартова

Значит, дупло все-таки есть. Ксения немного приободрилась.

– Вы закончили? – спросила она. – Мы можем возвращаться?

– Да, больше мы, к сожалению, все равно ничего тут не узнаем. Пойдемте.

– И что дальше?

– Дальше? Думаю, что я сосредоточусь на просьбе Васина. Он наверняка знает, кто из его конкурентов мог заказать кражу документов из офиса. Попробуем зайти с этой стороны. Во-первых, так мы сможем побольше узнать о последних днях жизни Виктории Угловской, а во-вторых, найти людей, которые влезли в вашу квартиру.

Выражение его лица явно не сулило этим людям ничего хорошего.

– Зачем? – спросила Ксения.

– Мне кажется, они немного задолжали как Васину, так и вам. Ладно, это планы на завтра, а сегодня пора вернуться домой. Если я правильно понимаю, то утром вы вскочите ни свет ни заря, чтобы накормить вашу дочь перед работой завтраком.

– В заботе о близких нет ничего плохого, – мягко сказала она.

– Конечно, нет, – согласился он. – Тем более что забота о детях – базовая опция, встроенная в любую женщину.

В его словах ей отчего-то почудилась скрытая боль. Впрочем, подумать об этом Ксения не успела, потому что он протянул руку и снова крепко взял ее под локоть.

– Пойдемте.

Обратно они возвращались в полном молчании. Андрей о чем-то напряженно думал, а Ксении не хотелось ему мешать, точнее, показаться навязчивой. Она и так постоянно путается у него под ногами, а если добавить сюда еще и Милку… Доведя Ксению до ее крыльца, он отпустил ее руку.

– Спасибо за компанию, Ксения, – сказал он.

– И вам спасибо, – откликнулась она. – Обещаете держать меня в курсе дел, если что-то?

– Конечно, – просто ответил он, взял Ксению за плечи двумя руками, развернул к себе и поцеловал.

От изумления она слабо пискнула, словно попавшая в силки птица, замерла, прислушиваясь к поднимавшимся в ней ощущениям, но тут же ответила на этот внезапный поцелуй, поскольку поднимавшаяся в ней жаркая волна намертво блокировала все мысли и чувства, кроме одного, давно и основательно забытого – физического желания.

Поцелуй все длился, волна разрасталась, грозя затопить внутренности, заставить захлебнуться и утонуть. У Ксении подкосились ноги, словно она была готова прямо здесь, у крыльца, опуститься на землю, скопировав грехопадение Евы, извечную женскую судьбу, повторяющуюся на протяжении тысячелетий. Однако целующий ее мужчина удержал ее на ногах, более того, отстранился и сделал шаг назад. Потеря его губ оказалась сродни катастрофе.

– Спокойной ночи, Ксения Александровна. До завтра.

Ей показалось, что она ослышалась, но Андрей стоял от нее теперь на расстоянии метра, не меньше. Лицо у него было бесстрастное. Как у статуи, вырезанной из кости. Трудно было поверить, что именно этот мужчина так жарко целовал ее всего лишь мгновение назад. Черт бы его подрал.

Закусив губу и терзаясь от ужасной неловкости, Ксения надменно вскинула голову.

– Спокойной ночи, Андрей Михайлович.

Повернувшись спиной, с высоко поднятой головой она шагнула на крыльцо и отперла дверь. В том, что он не видит ее слез, Ксения была уверена.

* * *

Андрей уже и не помнил, когда в последний раз был так зол на себя. Он вообще считал злость неконструктивным чувством и старался ее не допускать ни в отношении кого-то другого, ни уж тем более себя. Все его поступки обычно были четко выверены, логично обоснованны и необходимы, поэтому и злиться нужды не возникало.

Даже провал, в итоге приведший к краху карьеры, семьи и, похоже, жизни, и то был причиной чужого предательства, а не собственного недосмотра. С двадцати лет Андрей Погодин умел в любых обстоятельствах держать себя в руках и контролировать ситуацию, и вот на тебе, пожалуйста.

Внезапный поцелуй горел на его губах, дразня ноздри чуть слышным ароматом малины. Андрей поднес руку ко рту, и на пальцах остался слегка мерцающий след. Ах да, помада. Он уже и позабыл, что женщины красят губы. Линн никогда не выходила из дома без помады, просто в последние годы он не целовал жену, уже готовую к выходу, – она сердилась, если смазывалась косметика.

Конечно, в его жизни бывали другие женщины. Образ жизни успешного финансиста, разъезжающего по стране и оказывающего консалтинговые услуги крупным воротилам делового мира, требовал имиджа сердцееда и повесы. Кроме того, женщины зачастую становились гораздо более ценным источником информации, особенно если хотели произвести впечатление или просто теряли бдительность после хорошего секса.

Линн никогда не затрагивала эту сторону его работы, и Андрей был ей за это благодарен.

Интересно, но только сейчас он впервые задумался над тем, что не знает, изменяла она ему когда-нибудь или нет. Они прекрасно работали в паре, и у нее были свои методы, но Погодин, как и она, предпочитал не влезать в детали. Удобная позиция страуса, если задуматься.

Он и сам не знал, почему поцеловал Ксению Королеву. Не было у него никогда привычки лезть с поцелуями к малознакомым женщинам. Просто эта цепляла что-то внутри, когда смотрела доверчиво своими глазищами, теребила пальцами непослушный завиток волос на шее, хмурила брови, пытаясь распутать неподдающуюся загадку, или, едва заметно прихрамывая, прилаживалась к широким погодинским шагам. Она ему нравилась, вот в чем дело.

Ну, и что из этого следует? Пожалуй, что и ничего. У Погодина было таинственное прошлое, мутное настоящее и пока еще совершенно непредсказуемое будущее. В ее жизни была обожаемая дочь, ради которой она согласилась запереть себя в глуши. Погодин тут оставаться не собирался, в то, что она уедет с ним в Москву, не верил. Да и о каком «уедет с ним» может идти речь, если они едва знакомы?

Никому не доверять. Ни с кем не сближаться. Не допускать эмоциональной зависимости от другого человека. Это были годами въедавшиеся в кровь правила, и только что он чуть было их не нарушил. Погодин хорошо разбирался в людях, поэтому точно знал: такие женщины, как Ксения Александровна Королева, не давали целовать себя «на раз». Они не пускали в душу погостить, зайти можно было только насовсем, а это в погодинские планы не входило. Именно поэтому он и остановился, в самый последний момент, надо признать. Дальше бы уже не смог, несмотря на всю свою хваленую силу воли.

Заходя в дом, он криво усмехнулся, потому что знал, что, сам того не желая, нанес этой женщине обиду. И злился на себя за это. Она такого не заслуживала. В полутемном коридоре ему под ноги метнулся кот. Андрей споткнулся и чуть не упал, а Пират зашипел, сверкая в темноте глазами. Чистый фильм ужасов. Чего это он так разволновался-то?

Погодин включил свет, и стало понятно, чего волнуется кот. За время их с Ксенией прогулки под луной в доме побывал кто-то чужой. Обыск был проведен нетщательно, из чего Андрей сделал вывод, что искали что-то довольно крупное. По крайней мере, крупу из пакетов не высыпали, ящики комодов не выдвигали, шкатулки с бабушкиными запасами ниток не переворачивали. Итак, искали не деньги, не драгоценности, которых тут, ясное дело, никаких не было, но и не папку с документами. А что?