Книга Ее звали Ева, страница 56 – Сьюзан Голдринг

– Можно повесить мне на шею тревожную кнопку. Одна медсестра говорила, что ее бабушка ходит с такой. Если упаду, сразу дам тебе знать.

– Да кнопку-то повесить можно. Но это не значит, что в случае чего я мгновенно примчусь к тебе. Я могу в это время быть в Лондоне или даже в Корнуолле. Мы с Хамфри часто ездим туда на несколько дней, чтобы покататься на лодке. Я ведь не сижу целыми днями дома, ожидая от тебя вызова. А взять хотя бы твое последнее падение. По словам врачей, если б тебе не удалось вовремя вызвать скорую, ты умерла бы от жажды и гипотермии, долго пролежав бы на полу. Так бывает, знаешь. Две-три ночи – и готово. И что тогда?

– По крайней мере я умерла бы в Кингсли, дорогая. Ничего не имею против того, чтобы закончить свой жизненный путь в родном доме.

Пэт нахмурилась, потом стянула через голову свитер, под которым на ней была надета изжеванная блузка.

Хм, блузку погладить – это ведь много времени не занимает, подумала Эвелин. Вообще нисколько не занимает.

– А вдруг забуду позвонить тебе раз в неделю? И что мы увидим, когда приедем сюда? Даже подумать страшно. – Пэт снова насупилась и потом продолжила:

– Если честно, это просто несправедливо по отношению к нам с Хамфри. Я не хочу в один прекрасный день войти в дом и увидеть твой труп, провалявшийся там целую неделю. Я буду чувствовать себя ужасно. Как будто мне нет до тебя дела. А я ведь за тебя беспокоюсь. Очень.

– Что ж, дорогая, раз ты так это видишь…

– Я знала, что ты разумная женщина, – из холщовой хозяйственной сумки Пэт достала парочку проспектов. – Есть очень приличные пансионаты. Я даже сказала Хамфри, – со смехом добавила он, – что готова прямо сейчас зарезервировать места для нас самих.

– Глупости, дорогая. Мальчики о вас позаботятся.

– Я бы на это не рассчитывала, – отмахнулась Пэт. – У них своя жизнь. К тому же, старикам необходим особый уход, специальные кровати, ванны, лечение и много чего еще. Организовать все это на дому очень сложно.

– Пожалуй, ты права, дорогая. Мне, например, педикюршу теперь нужно посещать гораздо чаще, чем раньше. А в последний раз я на машине заблудилась в Питерсфилде.

– Ну вот видишь! А в доме для престарелых все эти люди сами будут к тебе приходить. Педикюрши, парикмахеры, даже врачи. Тебе не придется никуда ездить. Это куда удобнее.

– Хорошо, если бы мне делали прическу. Мишель всегда так аккуратно работала с моими волосами.

– Если проявишь благоразумие, тебе все будут преподносить на блюдечке. – Пэт протянула проспекты. – Я пока посмотрела только три пансионата. Места везде есть. Но в этом верхнем очень сильно воняло кари, когда я там была. Думаю, из-за персонала. А вот этот, «Лесные поляны», просто замечательный пансионат. Думаю, тебе понравится.

Она бросила буклеты на колени Эвелин. Рассмотрев фотографии смеющихся стариков, просторной гостиной, светлой столовой и большого сада, Эвелин произнесла:

– На вид очень мило. Мне бы хотелось поселиться там, где есть сад.

– Я уже договорилась, завтра к тебе сюда приедет их представитель. Она и с врачом твоим побеседует. Как только в больнице решат, что тебя можно выписать, все будет устроено очень быстро.

– А подснежники там растут? В Кингсли они уже, наверное, распустились. Пэт, помнишь, как красиво наш газон был усыпан подснежниками? Я так скучаю по своему саду.

– Наверняка растут. А если нет, ты сама им посоветуешь посадить. Ты ведь столько всего знаешь о садоводстве. Не сомневаюсь, они с удовольствием прислушаются к твоим советам.

Эвелин с минуту помолчала, раздумывая, как лучше ответить:

– Может быть, для начала я попробовала бы пожить там пару недель. Хочу посмотреть, понравится ли.

Пэт сжала руку Эвелин:

– Попробуй. Я уверена, тебе понравится.

Эвелин на это ничего не ответила. Улыбаясь племяннице, она думала: Пусть у меня нет выбора, но это не значит, что я полностью вверю свою жизнь и свои секреты во власть других людей.

2 марта 2016 г.

У кого доверенность?

Лучше я сама это предложу, рассудила Эвелин. Пэт будет ходить вокруг да около, хоть она и является душеприказчиком и доверительным собственником. Если я сама подниму этот вопрос, споров будет меньше, и мы быстрее придем к согласию.

Поэтому, когда племянница приехала в больницу, Эвелин начала:

– Дорогая, я тут подумала, учитывая то, что произошло в последнее время, пожалуй, надо бы оформить на тебя доверенность. Незачем ждать, когда мне станет хуже, а если состояние моего здоровья ухудшится…

Она рассмеялась и продолжила:

– Если я начну выживать из ума, ты вообще не сможешь ничего оформить.

– Ой, я так рада, что ты завела этот разговор. Я и сама хотела это предложить, но не знала, как ты отреагируешь.

Пэт рухнула в кресло, выронив на пол свою пузатую дамскую сумку.

– Я трезво смотрю на вещи. Это абсолютно разумный шаг. Сама понимаешь, без согласия ничего сделать нельзя, а если вдруг я в одночасье тронусь умом и перестану соображать, ты окажешься в весьма затруднительном положении.

– Тебе это не грозит, – рассмеялась Пэт. – Ты у нас крепкий орешек. Но, в принципе, ты права: все нужно делать вовремя. Ну и, раз ты готова покинуть больницу и переехать в «Лесные поляны», выходит, сейчас самый подходящий момент.

Эвелин погрозила племяннице пальцем:

– Но это не значит, что ты сразу можешь продать все фамильное серебро. Без моего разрешения – нет.

– Не продам, тетя, обещаю. К слову, о фамильном серебре. Я подумала, что, раз в доме теперь никто не живет, ценные вещи пока надо бы убрать куда-то в надежное место.

– Думаешь домой к себе отвезти?

– Может быть. Я должна как следует все осмотреть. Потом решу, что нужно спрятать под замок.

– На кухне в шкафу георгианского столового серебра на целую столовую. Думаю, оно стоит немалых денег.

– Боже, я-то ведь имела в виду только георгианский хрустально-серебряный графин для кларета и рамки для фотографий. Даже не знала, что есть что-то еще.

– Что ты, серебра полно. По-моему, немало есть в георгианском дубовом буфете, что стоит в столовой, – Эвелин наморщила лоб, словно напрягая память. – Вообще-то, если ты переживаешь за ценные вещи, обрати внимание на китайские вазы и папину коллекцию нэцкэ ^[41]. Они тоже дорогие.

– В самом деле? Видать, добра гораздо больше, чем я думала.