Онлайн книга «Согрей мое сердце»
|
Сам чуть не разваливается, а себе не изменяет. Даже уважаю. Немного. – Холод не может быть твоим источником, – Клаус будто говорил самому себе. – Верно, – едва заметно кивнул студент, наблюдая в щелки полуприкрытых глаз, а с губ ухмылка не сходит. – Лед. – Здрасьте! – всплеснул руками Клаус. – Лед – не источник. Дар, ты где этого клоуна откопал? Мороз удобно устроился в мягком кресле и спокойно наблюдал за нами – мной и Клаусом в полном недоумении, и Пантиным, не меняющим ни позы, ни выражения лица. Которое, к слову, стало сильнее выводить из себя. – Я тоже не поверил, – Дар потер щеку двумя пальцами. – Лед действительно не имеет энергии, как холод. Он ее проводит, изменяет структуру и на выходе получается новая энергия. По сути, тот же холод, но с другим содержанием. Клаус выругался исключительно русским нецензурным. Захотелось поддержать брата крепким словом. Теперь понятно, почему Пантин все еще жив. Он легко перехватывал и рассеивал мою энергию, а я не понимала как такое возможно. Никому раньше этого не удавалось. Чистый, концентрированный холод! Голыми руками! – И что с этим недобогом делать? – сложила руки на груди, ища взглядом хоть что-то в его внешности "неземное". Зеленые глаза из-под полуприкрытых век столкнулись со мной взглядом. Сотни мелких игл прошили тело за секунду. Немое обещание непременно напомнить мне о "недобоге" почувствовала жаром в животе. Он и полуживой остается невыносимым с…студентом. Отвернулась от него, выдыхая слишком громко. Глухой смешок от окна демонстративно показал, что Пантин все понял. Раздражение зашевелилось с новой силой. Никто не расстроится, если я его добью? Исключительно в гуманных целях – чтоб не мучился. – Ничего, – Дар вернул меня к разговору. – Получит диплом, что потом обычно делают? Женятся, детей рожают. Взгляд неконтролируемо метнулся к сидящей у окна фигуре. Вздрогнула, поймав ответный прямой взгляд. Задумчивый, глубокий, останавливающий дыхание. Нет, хватит! Хватит обращать на него внимание. Раз он, как выяснилось, недобог, значит все с ним будет в порядке. За пару часов придет в норму. Может, раньше. А мне пора. – Мне пора, – озвучила последнюю мысль. – Куда? – Клаус подозрительно прищурился. Ну, приехали! Тысячу лет о сестре вспоминал по праздникам, а тут решил заботливого брата включить? – В долгую и счастливую жизнь, дорогой братец, – похлопала его по плечу. – Желаю счастья в семейной жизни, – обняла Дара, и вышла за дверь. Даже легче стало! Будто камень… нет, тонна камней, упала… … и погребла меня под собой. Дадут мне уйти или нет?! Дверь за спиной хлопнула, вынуждая остановиться. По мою ведь душу. – Снежа, постой. Резко выдохнув, обернулась. – Ну что еще? Клаус стоял, сложив руки на груди. Склонив голову набок, он будто подбирал слова. – Он ради тебя на себя удар взял, – начал брат, а в груди снова что-то оборвалось и отправилось в долгий полет. – Благородство часто граничит с безрассудством. Его никто не просил. – О таком не просят, – возразил Клаус. – Делают и ничего не требуют взамен. Что он хочет от меня? Я знаю, чего хочу – уйти. Далеко. Навсегда. Не вспоминать ни Пантина, ни Академию. Ничего. – Захотел мальчик погеройствовать, – пожала плечами с показным равнодушием. – Получил свое. Студентки узнают, сами ноги раздвинут, даже соблазнять не придется. Отличие между человеком, которого знаешь, и человеком, которого знаешь больше тысячи лет – хочешь не хочешь, выучишь каждую эмоцию. И вот это выражение лица брата я знаю лучше всего. Выражение скепсиса, неверия и немого укора. – Жалеть будешь. Зная тебя – очень сильно. Ты можешь хоть раз засунуть свою стерву поглубже и побыть настоящей? Удар точно в цель. Болезненный и выверенный, от которого хочется согнуться пополам. Зачем, зачем ты это произнес вслух? Ты ведь знаешь меня, Клаус. Ты знаешь, что конструкция с именем Метель непрочная и шаткая. – Не помню я, что значит "быть настоящей", Клаус, – руки опустились, а внутри, кажется, что-то сломалось. Захотелось опуститься на пол, обнять себя и пожалеть. Потому что я не понимаю, что происходит. Не понимаю, почему все резко изменилось за такое короткое время. Не понимаю, что с этим делать. Боюсь себя. Боюсь того, что могу почувствовать. – Так может пора вспомнить, м? – Клаус обнял за плечи, крепко прижимая к себе. – Дай себе шанс. И ему. Я, как брат, настоятельно не рекомендую разбрасываться теми, кто добровольно хочет находиться рядом с тобой. Стукнула его по спине. Он прав. Находиться рядом со мной невероятно сложно. Но справедливости ради еще раз ударила по плечу. Не сильно. В качестве профилактики. – Что мне делать? – пробормотала в пиджак. – Для начала поблагодари. Жизнь он тебе не спас, конечно, но от неприятных ощущений избавил. Да и не это главное! Он ради тебя собой пожертвовать готов. Почему я вообще объясняю очевидные вещи? – Клаус засмеялся. – Я не только фея-крестная, но и Купидон. Чего? Отлипла от его плеча, с сомнением смотря в голубые глаза. – Какая, к стуже, фея? – Сногсшибательная, – белозубо улыбнулся братец. – И фея, кстати, потеряла свою Золушку. Так, все, сестра. Дальше без меня. Надо найти мою Уилсон, пока она не нашла проблем. Он дернул дверь и позвал Дара. – Твою? – изумление вышло самым натуральным. Клаус на миг задумался, без тени улыбки. – Определенно. Братья скрылись в переходе, оставив меня и открытую дверь в комнату. Я… могу просто сказать "спасибо" и для этого необязательно заходить внутрь. Безопаснее сохранять расстояние между нами и чем больше, тем лучше. Колени перестали гнуться. Веду себя как девчонка! Схватилась за дверь для опоры, не желая делать шаг в комнату. Пантин сидел на том же месте и в том же положении, только глаза приоткрыл, услышав шаги. – Быстро ты вернулась из "долгой и счастливой", – прохрипел он и сомкнул веки. Кажется, сказать "спасибо" будет не так просто, как я представляла. Закрыла за собой дверь, делая шаг внутрь. Стужа, дай мне сил… |