Книга Случайные дети для мажора, страница 56 – Риша Старлайт

Рустам очень гордится моей беременностью. Он настаивает на том, чтобы я покупала одежду, подчеркивающую живот, постоянно прикасается к нему, разговаривает с еще нарождёнными детьми. У меня сейчас такое чувство, будто я получаю с лихвой всей той заботы и внимания, которых была лишена в первую беременность.

— Вот так, на живот не давит? — заботливо интересуется Рустам, осматривая меня в свободном желтом платье с весенним принтом.

На дворе май, теплынь, и бушующая весна.

Рожать мне предстоит в идеале в сентябре, но там, как дети досидят, ведь с двойнями мало кто дохаживает весь положенный срок

— Не давит! — я как всегда изображаю из себя снежную королеву.

— Отлично, бери паспорт, обменную карточку, и поедем!

Да! Рустам каждый раз посещает гинеколога вместе со мной и знает, что такое обменная карта.

С недовольным лицом собираю все необходимое, спускаемся к машине. С недавних пор Рустам приобрел роскошный семиместный джип, оставив Ламбу в гороже, объясняя это тем, что скоро нас станет шестеро, а значит пора пересаживаться из спортивного автомобиля в многоместный.

Помнится, я тогда пошутила, что еще парочка многоплодных беременностей, и нам понадобится микроавтобус, на что Рустам не растерялся, а лишь загадочно ухмыльнулся, будто у него были именно такие планы.

— Как думаешь? — выезжает Рустам на дорогу, — Кто у нас там? Девчонки теперь?

— Не знаю. — отворачиваюсь к окну. — Мне все равно.

— Неужели тебе не хотелось бы девочек? Не унимается многодетный папаша.

— Я привыкла с мальчиками. С ними все просто и понятно. — отвечаю чистую правду, — но если будут девочки, то тоже обрадуюсь. Они должны ненамного различаться.

— А вот я бы хотел теперь дочерей! — мечтательно заявляет Рустам. — Но если снова пацаны, то сходим еще раз. Нам не проблема.

— Иди ты в задницу! — в сердцах посылаю его. — Мне бы этих выносить… сейчас летом жара начнется и в прямом и переносном смысле. А потом роды. Или кесарево. Там бы выжить… а ты мне еще про одну беременность говоришь, пожалей меня, а! Давай на четверых остановимся!

— Вик. Я же буду рядом! Я же буду тебе помогать! Еще одну няньку наймем, или двоих, малышей-то двое, а со старшими пусть Светка возится. У нас повариха, домработница. Рожай-не хочу в таких условиях.

— Рустам, я работать хочу вообще-то! Считаю, что четверо детей в двадцать два — это больше чем достаточно. Все, закрыли тему!

Сама же молюсь теперь, чтобы у меня были дочери, и чтобы никто не погнал меня переживать все это в третий раз.

***

— Здравствуйте, рада вас видеть, проходите, ложитесь на кушетку! — встречает нас узистка как родных.

И тут я понимаю, что зря надела платье на данную процедуру. Но уже поздно что-либо менять. Ложусь на одноразовую пеленку. Кошусь на Рустама. Не хочу задирать платье перед ним, хоть я и в вполне приличных, все закрывающих трусиках. Но все равно. Я не подпускаю его к себе. До сих пор.

С другой стороны, что он там не видел??? Уже четверых мне заделал. Чего я его стесняться-то буду?!

Врач ставит датчик на влагу из-под специального геля. Начинает исследование. Рустам подходит ближе. Руки его заметно трясутся. Молодой папаша. Волнуется.

— Как там дети? Все ли хорошо с ними? — не выдерживает он.

— Да. — улыбается врач. — Все замечательно. Каждый плод развивается в своей собственной плаценте. Размеры соответствует сроку. Никаких патологий или отклонений я не наблюдаю.

Выдыхаю. Гора с плеч. Хоть я и веду правильный образ жизни, сбалансированно питаюсь, не имею вредных привычек, много сплю, отдыхаю, гуляю на свежем воздухе, но все же в самом начале по вине Рустама я перенесла сильный стресс. Даже кровотечение. Поэтому волнуюсь за состояние моих крошек.

— А пол детей видно, доктор? — подходит к самому главному Рустам.

— Очень даже хорошо видно. — загадочно ухмыляется узистка.

— Кто там?! — выспрашиваем мы оба.

— Девочки! — улыбается доктор. — У вас две очаровательные принцессы!

Глупо улыбаюсь. Оба переглядываемся с Рустамом… никогда прежде не видела его в таком состоянии. Состоянии абсолютного счастья. Растерянности. Милого ступора. Он такой беззащитный сейчас, мой здоровенный, глупый, двухметровый мажор!

— А-а-а!!! Я знал!!! — начинает хлопать в ладоши Громов. — Как же я хотел дочерей!!!

— Странно. — возражает ему узистка. — Отцы обычно сыновьям рады.

— Так у меня уже есть два сына! — с гордостью сообщает Громов, — Поэтому теперь дочерей хотел, для баланса.

— А, ну если так, то конечно! — с уважением смотрит на него женщина.

Я же лежу, и тоже пытаюсь осознать, переварить эту новость. Девочки. Дочери. Куколки мои. Принцессы! Как же я рада им, несмотря на то, что понятия не имею как растить дочерей. Но все придет с опытом. Я верю, что справлюсь с этим.

— Спасибо, милая! — благодарит меня Рустам, когда мы покидаем кабинет. — Это тебе.

Он протягивает мне бархатную коробочку.

— Что это? — с недоверием смотрю я.

— Открой.

Открываю. Браслет. Золотой. И на нем четыре подвески. Две в виде кроссовок для мальчиков и две в виде туфелек, для девочек.

— Ухты!!! — я с благодарностью принимаю подарок с символами наших деток. — Помоги мне застегнуть. Откуда ты кстати узнал про девочек?

— Я — экстрасенс! — дурачится Руся.

— Ну а если серьезно?

Рустам достает вторую коробочку. Открывает мне. Точно такой же браслет, но с четырьмя мальчиковыми кроссовками.

Меня пробирает на смех.

— Чего смешного?

— Я просто представила ситуацию, если бы один был мальчик, а вторая девочка. Чтобы ты сделал тогда?!

Рустам задумывается. Морщит лоб. Я смеюсь. В этом весь мажор. Мыслит прямолинейно. И ему везет по жизни.

— Ну, думай, есть ведь решение? — подкалываю я его.

— Э-э-э… не дарить, а купить еще один?

— Не-а. Все гораздо проще.

— И как? — Рустам явно заинтригован.

— Поменять местами всего одну подвеску! — добиваю я его.

— Вика! Это ж гениально! — подхватывает меня на руки мажор. А я и не сопротивляюсь. — Фига себе, какая ты умная!!!

***

Заканчиваем наш утренний сеанс любви. Рустам — извращенец. Потому что любит меня даже с таким огромным животом. Тяжело опускаемся на кровать. Дышим, как после забега на марафоне.

— Я не сделал тебе больно, любимая? — нависает он надо мной.

— Нет, хорошо сделал… — все еще пребывая где-то в эйфории отвечаю я.