Книга Наместник Лемирта, страница 62 – Сергей Мясищев

— А вот и хорошо живет. Папку вот дождались, теперь совсем хорошо, — отвечала Млада. Младенец заулыбался.

— Он улыбается! — повернулся я к жене. — Прикольно так. Он что, понимает, что ли?

Млада со слезами на глазах смотрела на нас:

— Конечно, понимает! А как иначе?

— Марк, я вот пришел с тобой погулять! — нескладно говорил я, немного приподымая руки, — вот молодца, держись, если уж ухватил. Вот так! Вот так! Головку уже держит?

— Рано еще, но уже пытается, — ответила Млада. Ребёночек радостно улыбался беззубым ртом, суча ножками.

— Можешь его на бочок положить. Давай помогу… — предложила Млада. Мы некоторое время занимались с Марком. Младка начала учить меня пеленать. Самое интересное, мне это нравилось. Не скажу, что прям грудь распирало от гордости, но удовольствие получал несравнимое ни с чем из всей моей прожитой жизни.

Первый, наблюдавший за нами, сидя на небольшом сундуке в углу, не выдержал:

«А ты не совсем потерянный. Смотрю, ничто человеческое тебе не чуждо».

— Прикольный такой. Живой, малепусенький человек, — я осторожно качал Марка на руках, нелепо поддерживая его голову.

— Не человек, а твой сын, — Млада аккуратно поправила мне руки, — вот так держи. Удобней? Да не бойся его к себе прижимать. Он не стеклянный не раздавишь, — улыбалась она моим неумелым манипуляциям.

— Он такой маленький и беззащитный, — посмотрел я на жену.

— Давай, кормить буду, — забрала она ребенка, который стал недовольно ворочаться в моих руках. Молодая мать села на кровать, и, нарочито достав из декольте платья свою немаленькую грудь, принялась кормить Марка. — Будешь? — сделал она игривое движение плечом в мою сторону.

— Это может закончиться совсем недетскими забавами, — улыбнулся я её неумелым попыткам обольщения. Не стал ей говорить, что кормящая мать вызывает во мне, ну совершенно не эротичные чувства. Скорей, наоборот.

— А я и не против, — расплылась Млада в улыбке.

— Корми-корми, не отвлекайся, — приструнил я её, на что та театрально вздохнула.

— Млад, вот скажи, тебя не огорчает, что ты не одна у меня? — я сел на стул около окна. — Ты бы хотела быть единственной?

— Ты о чём? — удивленно посмотрела на меня Млада. — Не поняла.

— Вот, ответь честно, без всяких там оглядок. Ты хотела бы, чтобы у меня не было других жён? Чтобы ты была единственной?

— Дурной, — отмахнулась девушка, поудобней беря младенца. — Я и так у тебя единственная.

— Ага, а остальных как бы не существует. Тоже позиция. Не вижу, значит, не существует, — криво улыбнулся я.

— Ты не понял, — возразила Млада. — У тебя несколько жён и целый караван наложниц. Пусть они все от тебя родят, я всё равно буду всегда единственная. Я родила тебе сына. Первенца! И это уже навсегда.

— Во, как! — удивился я. Женщина, между тем, закончив кормить, понесла Марка на выход, кинув мне, — я сейчас. Первый, пойдем со мной.

Они вышли, а я пытался осмыслить то, что мне сейчас сказала эта простоватая женщина. Вот сказала запросто так, а сколько в этом смысла. Мнда-а.

— Первый, постереги Марка. Я его в колыбельку на улице положу. Хорошо? Мы недолго, — услышал я шепот из другой комнаты.

— Только откати её во-он туда, — легонько стукнула закрываемая дверь. Через некоторое время в спальню вошла Млада уже без одежды:

— Заждался, мой хороший? — открыла она мне навстречу объятья. Ага, заждался. После марафона с Вестой, вообще нисколько не хочется. Так подумал я, но самец внутри меня был категорически не согласен. Впрочем, в данном случае я ему благодарен.

— Даже не представляешь, как! — рыкнул я, вставая навстречу и силой мысли пряча одежду в подпространство КЗОПа. Похоже, лицемерие становиться моим привычным способом общения с женами. Подняв на руки, перенес девушку на кровать, сливаясь в поцелуе, завалились на мягкую перину.

Секс был размеренный, чувственный, с остановками и ласками. После Весты, Млада казалась мне состоявшейся женщиной, хотя по возрасту она едва ли не младше принцессы. Шикарные формы, плавные изгибы тела, мягкая на ощупь, с шелковистой кожей, Младка реально была очень соблазнительной. Постепенно я вошел во вкус, мял её, гладил, покусывал за все места. Она отвечала тем же, ничуть не стесняясь ласкать меня всего. То есть, вообще везде.

После нескольких раундов, Млада озабоченно сказала:

— Орёлик мой быстрокрылый, давай, пойдем, прогуляемся? Нужно было Марка тут оставить, — виновато улыбалась она. — Что-то переживаю я.

— Там же Первый!?

— Не обижайся.

— С чего бы это? — я встал, раз, — и я одет. — Что нам, времени не будет, что ли?

— И правда! — обрадовалась девушка, вскочила с кровати, подошла к сундуку, достала из него одежду. — Я через пару минут выйду, хорошо?

— Конечно, — я направился на улицу, а девушка в моечную.

— Что-то ты быстро, — поддел меня Первый, сидевший около детской коляски.

Я промолчал, рассматривая конструкцию коляски. Вот не думал, что тут до такого додумались. Немного необычно, низкая, на больших колесах с длинной ручкой. Стиль а-ля 30 годы 20 века на Земле.

Через некоторое время вышла Млада, одетая в короткое пальто, в полусапожках. Очень эффектная деревенская барышня. Не знаю, чем она отличалась, но видно сразу — не город, и не дворянство. Простолюдинка, у которой есть возможность купить себе добротные вещи. Ну, и ладно, вполне даже миленько.

— Можно прогуляться в парке, — предложила она. — Вот там, за главным домом, РИТА парк сделала. Там вид на реку очень красивый и беседки с лавочками есть. Идём?

— Идём, — согласился я, предлагая локоть.

Так под ручку мы и двинулись. Я катил коляску, Млада, счастливо улыбаясь, держала меня под руку, Первый шёл чуток поодаль.

«Много ли нужно для счастья? Вот ей вообще чуть-чуть. Пришел, поговорил, прогулялся с её ребенком. Хотя, ребенок и мой. Ну, я не об этом. Немного секса, прогулка в парке. Всё! Женщина счастлива, — мысли текли неторопливо, как наш шаг, — везёт же некоторым. Почему же меня всё гнетет неустроенность? Это не так, а это не то? Зажрался я, видимо».

— Млад, а чем бы ты хотела заниматься? — спросил я, чтобы отвлечься от самоедства.

— С тобой? Известно чем, — хихикнула девушка.

— Я серьезно. Конечно, можно посвятить свою жизнь воспитанию сына. Но у тебя же есть какие-то интересы, профессия, в конце концов?

— Да какая там профессия? Посудомойка, да подавальщица, вот и все мои профессии, — в голосе грусть, да и на эмоциональном плане капелька горечи. — Когда тебя встретила, хозяин трактира старшей по кухне поставил. Наверное, испугался, что ты безликий. Мало ли что.